Впрочем, Куина это мало интересовало: фамильный торк остался у него, а на догадки Дейрдре ему было наплевать. Его избили до полусмерти, и у него почти не осталось сил. Куин давно потерял счет дням и сейчас вряд ли смог бы сказать, сколько времени томится в подземелье.

Весь остальной мир для него перестал существовать – остался лишь обступивший его со всех сторон мрак, жуткий голод, от которого сводило желудок, да постоянная мучительная боль во всем теле.

Сгрудившиеся возле его камеры Воители с нетерпением ждали, когда его одолеет сон. Стоило ему ненадолго задремать, как они врывались в камеру и снова принимались его избивать. Вряд ли Дейрдре догадывалась, какое развлечение придумали себе эти ублюдки.

Но Куин запрещал себе думать о смерти, которая казалась ему избавлением, понимая, что не может поступить так с братьями. Он должен жить хотя бы потому, что они придут за ним. Неважно, сколько ему еще придется ждать… они придут.

Отяжелевшие веки сомкнулись сами собой – Куин не заметил, как провалился в сон, словно пошел ко дну, просто вдруг почувствовал, как у него подогнулись колени, и, вздрогнув, открыл глаза. От бессильной ярости ему хотелось кричать, но он только до боли закусил губу. Ни за что! Он скорее умрет, чем позволит Дейрдре добиться своего.

Разбитые губы Куина дрогнули в улыбке – ему вдруг пришло в голову, что Дейрдре шутя добилась того, над чем его братья бились чуть ли не триста лет. Он наконец научился держать в узде своего бога… хотя и не знал, надолго ли его хватит. Только Богу известно, каких усилий ему стоило сдерживаться, чтобы не порвать своих мучителей в клочья.

Краем глаза он вдруг заметил, как караулившие за дверью его камеры Воители, всполошившись, торопливо повскакали на ноги. Куин изумленно вытаращил глаза – единственным, кого они боялись, была Дейрдре. Но она не спускалась сюда уже довольно давно и предупредила, что не вернется, пока он не даст волю своему богу.

Куин, поморщившись, осторожно перенес вес на сломанную ногу – вторая, здоровая, к этому времени совершенно онемела – и вдруг с удивлением услышал голос Дейрдре. Она приказала отпереть дверь его камеры и вошла.

Одного взгляда было достаточно, чтобы заметить, в каком он состоянии. Зашипев от злобы, Дейрдре обернулась к Воителям.

– Кто это сделал?!

Трое здоровенных Воителей трусливо замерли словно нашкодившие коты.

– Разве я приказывала его бить?

– Нет, – едва слышно прошелестел один из них.

Куин изо всех сил старался держать глаза открытыми, но боль в сломанной ноге с каждой минутой становилась все сильнее. Еще минута, и он не сможет стоять, с безнадежным отчаянием подумал он, – обмякшее тело повиснет на цепях, и тогда ему конец. Плечо и так уже вывихнуто, и сустав вряд ли выдержит. Конечно, раны его обычно заживали довольно быстро, но одному Богу известно, сколько времени это займет сейчас, ведь его истерзанное тело представляло собой одну сплошную рану.

Ускользающим сознанием Куин слышал яростные крики Дейрдре, но не мог разобрать слов. Он вдруг почувствовал, как его подхватили чьи-то руки, и зарычал от невыносимой боли в сломанной ноге. Потом кто-то неловко задел вывернутое плечо, и в глазах Куина вспыхнули искры, но кричать уже не осталось сил.

Последнее, что он успел сделать до того, как провалился в темноту, это порадоваться, что хоть на время избавился от своих мучителей.

Ларина старалась проводить как можно больше времени в обществе Кары и Сони. Ей было весело с ними, да и обе женщины, похоже, с удовольствием приняли ее в свой круг. Разоткровенничавшись, Кара во всех дробностях поведала Ларине, как познакомилась с Луканом. Рассказала об их непрерывной войне с Дейрдре.

Ларине никогда не надоедало смотреть, как Кара копается в своем маленьком садике. Робина в свое время рассказывала ей о могуществе друидов, но Ларине и в голову не могло прийти, что они могут заставить расцветать растения прямо на глазах. Это было удивительное, завораживающее зрелище, и чем больше времени Ларина проводила с друидами, тем яснее понимала, какую ценность они представляют – как для Воителей, так и для всего человечества.

Еще более могущественной была Соня. Более скрытная, чем Кара, она не рассказывала Ларине всего, но та на собственном опыте успела оценить ее способности целительницы.

Однако всякий раз, как Ларина принималась допытываться, кому она обязана своим спасением, обе женщины упорно отмалчивались, а Кара тут же спешила перевести разговор на другую тему.

Ларина не обижалась. По какой-то причине обе не хотели, чтобы она знала, чья кровь течет в ее жилах. Глупо, конечно, но ей очень хотелось, чтобы это был Фэллон. Конечно, возможно, она ошибается и именно поэтому они стараются держать ее в неведении.

Незаметно наступил вечер. Вернувшись в замок, Ларина увидела Рамзи и Хейдена. Склонив головы над листом пергамента, они о чем-то негромко переговаривались. Вероятно, пытаются изготовить поддельный Свиток, догадалась она. С трудом подавив желание им помочь, девушка решила, что ей лучше не вмешиваться, и вместо этого отправилась на кухню помочь Каре с Соней приготовить ужин. Остальные мужчины охотились или ловили рыбу, а после вся добыча – рыба, птица, дикие кабаны и олени – отправлялась на кухню.