На перчатке скафандра, – было чему удивиться. Перчатки – вещь удобная: а как же иначе, ведь человек надевает их, когда надо отремонтировать корабль в открытом космосе или исследовать планету, непригодную для жизни его вида. Но чтобы кому-то пришло в голову носить поверх перчатки подобное украшение? Я, должно быть, задал этот вопрос вслух, потому что отец ответил:

– Действительно, зачем? Во всяком случае, не из тщеславия. Значит, это было важно для того, кто носил его. Настолько важно, что я хотел бы узнать об этом побольше.

– Можно попытаться исследовать его, – заметил Фаскил.

– Это неизвестный мне драгоценный камень. Его можно оценить в двенадцать баллов по шкале Мохса.

– Алмаз только в десять.

– А Джевсайт в одиннадцать, – ответил отец. – Больше ничего не удалось измерить. Это что-то, о чем мы пока не имеем ни малейшего представления.

– В институте… – начала мать, но отец протянул руку и накрыл кольцо ладонью. Не разжимая пальцев, он опустил его в мешочек и спрятал во внутреннем кармане куртки.

– Никому о нем не рассказывать! – приказал он, отлично зная, что отныне мы будем молчать о кольце.

Он не только не послал кольцо в институт, но даже, я уверен, не пытался узнать о нем что-либо официальным путем, хотя, насколько мне известно, изучал и исследовал его всеми доступными ему средствами, а их было немало.

Я привык видеть его в маленькой лаборатории за столом, кольцо лежит перед ним на куске черной материи, а он смотрит на него так, будто пытается одним лишь волевым усилием разгадать его тайну. Если красота и была в нем когда-то, время и пребывание в космосе уничтожили ее следы, оно было загадочным, но не прекрасным.

Меня тоже преследовала эта тайна, и отец время от времени делился со мной различными теориями, возникавшими у него, он пришел к твердому убеждению, что кольцо не является украшением, а служило человеку, носившему его, для определенных целей. И он никому не рассказывал о том, что владеет.

Став хозяином в магазине, отец устроил в стенах множество тайников. А позже, перестраивая комнаты, он оборудовал еще несколько потайных мест. Большинство из них были известны всей семье, и каждый мог открыть их, прижав к ним свой палец. Но некоторые из них он показал только мне. В одном из таких тайников в его лаборатории лежало кольцо. Отец переделал замок так, что он открывался только от прикосновения наших пальцев, заставил меня несколько раз открыть и закрыть замок и только тогда успокоился.

Затем он жестом велел мне сесть напротив него.

– Завтра приезжает Вондар Астл, – коротко сказал он. – Он привезет с собой патент на обучение. Когда он уедет, ты уедешь вместе с ним…

Я не поверил своим ушам. Как старший сын я не мог поступать в ученики ни к кому, кроме собственного отца. Если кто-то и должен был идти служить другому хозяину, то это был Фаскил. Но раньше, чем я успел раскрыть рот, отец продолжал, и это было единственным объяснением, которое я от него получил.

– Вондар первоклассный гемолог, но предпочитает путешествовать, хотя мог бы устроиться на любой планете. Во всей галактике ты не найдешь лучшего учителя. У меня есть все основания так полагать. Послушай, Мэрдок, этот магазин не для тебя. У тебя есть талант, а человек, который не развивает свой талант, подобен тому, кто ест сухой овсяный пирог вместо стоящего перед ним мяса, кто выбирает циркон, хотя ему достаточно протянуть руку, чтобы взять алмаз. Оставь этот магазин Фаскилу…

– Но он…

Отец едва улыбнулся.

– Нет, Фаскил не из тех, кто видит дальше своего носа, он ценит только толстый кошелек и пачки кредиток. Лавочник есть лавочник, а ты способен на большее. Я долго ждал такого человека, как Астл, человека, которому я мог бы доверить твое обучение. В свое время я был известным оценщиком, но я ходил по скользкой дорожке. Ты не должен иметь со мной ничего общего, а добиться этого можно только отрекшись от того имени, которое ты носишь на Ангкоре. Кроме того, если ты хочешь найти себя, ты должен увидеть иные миры, пройти по другим планетам. Известно, что магнитные поля планет влияют на поведение человека, резкие перепады вызывают изменения головного мозга. Эти изменения приводят к тому, что ум становится более живым и восприимчивым, развивается память, появляются новые идеи. Мне нужны те знания, которые ты можешь получить у Астла в течение ближайших пяти планетарных лет.

– Это связано с камнем из космоса?..

Он кивнул.

Мне уже не отправиться на поиски истины, но тебя, человека близкого мне по духу, ничто здесь не держит. Прежде чем я умру, я должен узнать, в чем тайна этого кольца, что оно приносило или может принести своему владельцу.

Он снова встал и принес мешочек с кольцом, вынул оправленный в металл тусклый камень и повертел его в руках.

– Раньше существовало поверье, – задумчиво проговорил он, – что человек оставляет свой след на вещах, которыми владеет, если они были связаны с его судьбой. На. – Он внезапно бросил кольцо. Я не ожидал этого, но инстинктивно поймал его. За все время, что оно хранилось в нашем доме, я впервые держал его в руках.

Металл был холодным, с зернистой поверхностью. И мне показалось, что оно стало еще холоднее, пока лежало на моей ладони, у меня даже начало покалывать кожу. Я поднес его к глазам и стал разглядывать камень. Его тусклая поверхность была такой же шершавой, как и оправа. Если когда-то в ним и горел огонь, то он давным-давно потух, и камень замутился. Я подумал, нельзя ли вынуть его из грубой оправы и, огранив заново, вернуть к жизни. Но я знал, что отец никогда не сделает этого, да и я тоже не смогу. Дело было не в камне, а в тайне. Важно было не кольцо само по себе, а то, что оно скрывало. И теперь я понял, какие надежды возлагал на меня отец – я должен был разгадать эту загадку.