Поэтому он выбрал единственно правильное решение.

— Маша, подойди ко мне, — сказал он. — Держи меня за кофту. Как только увидишь кого-нибудь — прячься.

Маша поднялась по лестнице и ухватилась за лохмотья Николая.

— Ты все поняла? — спросил Коля.

Она кивнула.

— Тогда пошли. И ничего не бойся. Я рядом.

Николай стоял перед дверью и вглядывался во тьму. По границам порталам колыхались языки тьмы. Тянуло могильным холодом.

Просто сделай шаг. Один жалкий шажок.

Вот во тьме что-то появилось.

Показалось?

Хотелось бы верить.

Николай вздохнул и заставил себя сдвинуться с места. Шаг — и тьма исчезла. Коля ожидал почувствовать касание холода, ожидал увидеть архаровцев, толпы зомби, тварей, что живут под землей… Однако портал вывел их к дому. Николай не верил собственным глазам: он и дочка находились у себя в квартире.

Возвращение в начало.

— Пап, это же моя комната, — сказала Маша.

Николай крепко сжал плечо малышки. В углу комнаты стояла одноместная кровать — не заправленная, оставленная такой, какой она была, когда сосед сошел с ума. На белом ворсистом ковре валялся плюшевый мишка. Одного глаза не хватало, правое ухо оторвали. В другом конце комнаты возвышался трехметровый шкаф. Рядом с ним стоял письменный стол. На каждой его полке валялись фломастеры, карандаши, книжки и коробки из-под пластилина.

Николай бросил взгляд на окно: голубое небо, летнее солнце. Шелестели листьями деревья. Шелестели листьями. Николай еще раз осмотрел комнату: зеленые обои, возле люстры на потолке жирное пятнышко, телевизор, куклы на специальной подставке на стене.

Николай не верил в то, что оказался у себя дома.

Это невероятно! Уму непостижимо.

Он обернулся. Портал исчез, вместо него — зеркало.

— Маша, держись за меня, — сказал Николай. — Я должен осмотреть другие комнаты.

— Но…

— Никаких «но»! — крикнул он.

Маша нахмурилась, глаза застелили слез. Николай присел и обнял дочь.

— Только не плач, милая. Я не видел тебя очень долго. Я боюсь вновь тебя потерять. Понимаешь?

Маша часто-часто закивала.

— Прошу тебя, — сказал Николай как можно мягче. — Делай, что говорю. Здесь может быть опасно.

Николай приоткрыл дверь, огляделся. Вроде никого. На полу засыхала кровь. Возле шкафчиков для обуви валялся телефон.

Сердце билось с бешенной скоростью, колени дрожали, приходилось держаться за дверь, чтобы не упасть. Холодные капли пота стекали по спине.

Спокойнее, Коль. Пока еще ничего не произошло. Не будь жалким трусом. Соберись.

Он облизал пересохшие губы и вышел в коридор. Как же все-таки жарко тут! Пекло, блин. Николай взглянул налево, и с его губ чуть не вырвался крик. На входной двери кто-то кровью накарябал «НАЙДУ». Добрый сосед-самаритянин? Или кто похуже?

Найдя глазами Машу, Коля жестком показал ей, чтобы она оставалась на месте. Он услышал жужжание мух еще до того, как выглянул на лестничную площадку. Трупы соседа и жены никуда не делись. Они лежали по разным углам площадки, раздувшиеся, в глазах копошились черви.

Сучество.

Уже день, но трупы не убраны. Запах стоит такой, что желудок просится наружу. Смертью пахнет с первого этажа, наверное.

Всё не так, как надо.

Стараясь не смотреть на труп жены — безымянной жены — Николай захлопнул входную дверь.

— Пап, а где мама? — спросила Маша.

Колю как молнией ударило. Он бросил взгляд на дочь, улыбнулся.

— Мама… — Молчание. — Она… она скоро придет.

Ответ, похоже, устроил Машу. Она кивнула и направилась в кухню.

— Подожди, я не успел все проверить, — сказал Николай.

Однако дочь не послушалась.

Ну и пусть.

Похоже, они вновь оказались дома. Спасибо богу за такой подарок. Конец всем мучениям. Больше никаких архаровцев и пожирателей кукол. Выбрались. Николай с облегчением выдохнул. Сейчас он возьмет телефон, позвонит в полицию, в скорую.

В памяти всплыл образ Алёны.

Николай мысленно позвал жену, но она не ответила. А может, и не было никаких голосов в голове… Он зашел в кухню. Маша наливала в стакан воду из графина. В лучах солнечного света она казалась такой нереальной, такой красивой: сквозь румянцы щек пробивается легких пушок, волосы отливают синевой металла, глаза ярко блестят.

Его дочка, его прелесть. И теперь единственный смысл жизни.

Николай осмотрел кухню, чтобы в очередной раз убедиться — он у себя дома. В центре помещения стоял большой дубовый стол, по левую сторону от него — мягкий уголок и стулья, по правую сторону — деревянная стойка, шкафчики, газовая плитка, вытяжка.

Вроде все на месте.

Скинув рюкзак, Николай подошел к Маше, поцеловал её в лоб и тоже налил себе воды в стеклянный стакан. С удовольствием сделал глоток. Боже, чистая вода! Вкусная и холодная.