Когда срывалось одно нападение, Валентин затевал другое. Тама уж отчаялась выбраться из этой кутерьмы, как вдруг всё закончилось.

Московские улицы рывком исчезли, и девушка очутилась в сереньком скучном подвале. Полки, заваленные всяким хламом, уютное сияние свечи, запах селёдки и «Джека Дэниэлса».

И кирпичная стена. Та самая, из снов.

В центре её зияла огромная дыра. За ней открывался крохотный глухой закуток, заставляющий вспомнить о фамильных призраках, ночном глинтвейне и звоне цепей. Похоже, хозяин подвала затеял ремонт. В углу сгрудились стройматериалы: кирпичи, мешки цемента, вёдра с остатками песка. Чуть поодаль стояла огромная бадья, заляпанная раствором. Юноша с разбитым лицом без энтузиазма бултыхал в ней мастерком.

— Стэн!

Скорчившийся на табурете Валентин вздрогнул. Юноша поднял голову. Тама бросилась к нему, не в силах поверить, что все наконец закончилось.

— Стэн… Стэнчик!.. — шептала она. — Ты жив!..

— Тамка!!! — Юноша неловко прижал её к себе одной рукой. Вторая была прикована наручниками к бадье.

Валентин недовольно пошевелился, закрывая книгу.

— Могла бы и поздороваться, милая. — Встал с табурета и подошёл к бадье. — Как ты сюда попала?

— Не твоё дело! Меня Димур отправил.

— Значит, он жив. Жаль… О судьбе моих ребят, полагаю, спрашивать бесполезно?

Тама презрительно дёрнула плечом. Принц воров, называется! Сам бросил, и сам ещё спрашивает!

— Впрочем, — продолжал Валентин, — теперь это не имеет значения. — Он задрал штанину и вытащил из ножен «шварцмессер». — Димур хороший стрелок, но до бога ему не хватает одного револьвера. Рано или поздно я его достану.

Тут Тама не выдержала:

— Ну за что?! За что ты его так ненавидишь? Он же тебя защищал!

— Конечно. Когда братва подписалась за Деньку, устроил им баню. И всё-таки я его ненавижу. — Валентин зашагал по подвалу: — Ненавижу. Я ведь тоже не дурак… Я в Нескучном своим человеком был. Эти мальчики, девочки — они бог знает где живут, только не здесь. Все мечтают. Где-то кто-то их ждёт, кто-то любит… принцев-принцесс хреновых. А нет никаких миров, понимаешь? Есть рефлекс. Где-то кто-то писульку черкнёт, а у голубков наших почтовых пёрышки встопорщатся. — Он резко остановился. — Вот за это и ненавижу. Понимаешь, Томка? Он мечту мою отобрал. Если бы не он, не тамы его — ох, каким бы я человеком был!

— Бандитом, например, — вполголоса сказала Тама.

— Да хоть и бандитом. Но Все ж не слизняком убогим… Так что пойми: я его убью всё равно. Чтобы других не мутил. Помнишь Этанор, эльфийку? Да где тебе… молода ещё. Сгерилась наша Этанор. Отправилась искать свой мир. Из-за него.

У Тамы перехватило дыхание.

Вот это да! — бабочкой вспорхнула мысль.

Он же не колдуна убить собрался. Мечту! Дух приключений, то, что срывает людей с места, отправляет на поиски нового, странного. И пусть поиски эти временами превращаются в бегство от себя, что с того? А книги? Песни? А огонь, горящий в глазах искателей?

— Ты псих, Валент. Ну ты и псих…

Она выхватила пистолет и шагнула к Валентину. От грохота выстрела заложило уши. Пули ударили в Валентинов свитер и бессильно плюхнулись в бадью с раствором.

Тама смотрела на оружие, не веря своим глазам. Вокруг пуль, упавших в строительный раствор, расплывались серебряные змейки. Чем-то они напоминали туманные разводы, бегущие в зеркале портала.

Но как же так?

Димур ведь не предатель!

Этого не может быть!..

— Бедная девочка… — Валентин покачал головой. — Ты поверила ему, да? Димур будет защищать меня, пока я не доставлю таму. Или пока не умрёт.

Клинок «шварцмессера» окутался зелёным сиянием.

— Прощайся со своим дружком, милая. Знаешь, я всё-таки вам завидую… Сам-то я остаюсь здесь и сейчас.

Тама опустилась на пол рядом со Стэном. «Ничего, — мелькнула мысль. — Зато я подарила ему месяц жизни. А он целую неделю был рядом — только со мной, только для меня».

— Тама, знаешь что? — шепнул он. — Я тебя люблю.

— Я тебя тоже люблю. Нет, без всяких тоже. А теперь не шевелись.

Тама потянулась губами к губам Стэна. Смешно: мужественный, ершистый Стэн закрыл глаза. Словно девчонка. Валентин деликатно отвёл взгляд; целуясь, Тама зачерпнула из бадьи грязи и влепила ему в лицо.

— На раз-два! — звонко крикнула она. — Вперёд!

Вцепившись в край бадьи, они толкнули её под ноги Валентину. Тот потерял равновесие и рухнул прямиком в раствор. Пульсирующий зелёной аурой кинжал без плеска ушёл на дно.

Побежали неясные волны. Там, где сталь коснулась отравленного Димуровым серебром раствора, туман бледнел, открывая путь в другой мир.