— Живой, водичкой отлили.

Тут к нам подошла хозяйка и, не обращая внимания ни на меня, ни на шерифа, бесцеремонно пощупала бицепс сталкера.

— А скажите, все белорусы такие будут? — промурлыкала женщина, зримо источая плотское и духовное стремление к немедленному и непосредственному сближению со столь выдающимся кулачным бойцом.

— Все! — с рыком ощерился Гоблин, поворачиваясь к ней. — Мы, белорусы, козлов всегда жестко плющили, а главарей их с колоды сдергивали… Развинтился тут у вас народец, как я посмотрю, правильных людей не замечает.

— И не говорите, дорогой мистер Гоблин! Такие экземпляры попадаются, кошмар, некому бедную одинокую даму поберечь. А скажите, мистер, правда ли, что между белорусами и русскими разница невелика?

— Да никакой разницы нет, — уверенно заявил Гоб. — Все мы немного русские, немного белорусы и немного украинцы. И даже евреи.

— Какая прелесть!

— Насчет евреев — так это ты загнул лишнего, — строго сказал я.

— Че тут лишнего, Тео? Вот ты, например.

— Чего!

— Сам же рассказывал историю со своим Израилем…

Твою душу, еще немного — и начнем выбалтывать стратегическую информацию!

— Не спорьте, мальчики, вы и так хороши. Прямо спасители, — сладко пела Герта.

— Во, я и говорю, Спасатели! Приходится нам, белорусам… раз некому больше бярозу заломати.

Я, как мог, перевел последний яркий спич товарища.

— О! Замечательно! Мне сказали, господа, что вы сегодня уезжаете, это правда?

Сомов важно кивнул.

— Как же мне жаль, что вы не можете остаться на ночь, мистер Гоблин! — в отчаянии заломила руки Герта. — Может, в следующий визит? Скажите дату — и вас с другом Тео будет ждать самая лучшая комната в заведении!

— В следующий раз непременно задержимся, дорогая моя Герточка, — прорычал сталкер и, неожиданно подняв хозяйку на руки, легко понес ее к крыльцу, не обращая внимания на толчки охранников, и с порога заорал внутрь: — Мясо на стол ставьте, лентяи, не злите белоруса!

Служки и официантки белыми стрелками метнулись на кухню, понимая, что лучше не ждать дополнительных команд совершенно растаявшей в эротической неге хозяйки.

После ухода друга я внимательно осмотрел место боя, проверяя, не выронил ли Сомов что-нибудь из карманов, потом получил от шерифа законные пять золотых. Отошел за угол, спокойно доложил ситуацию Мауреру, подтвердив возвращение в назначенный срок, и тихо вернулся в кабак, где меня ждали Сомов с Бонанзой и еще целая банда каких-то «добрых людей». Не напиться бы тебе, Федор.

А вообще-то валить бы надо. Валить, невзирая на все соблазны. Наследили мы много, слишком большое внимание повредит делу — пусть люди остынут, чуть позабудут о ярких белорусах. А душа так просила кутежа и разврата…

Тем более что в зале вспыхнул электрический свет и на сцене под музыку канкана появились танцовщицы. Не знаю, как там в том хваленом «Монте-Карло» со звездами Жаклин Вазелин и Розалиндой Глицерин, которых так усиленно рекламировал Бонанза, но нам и тут было вполне зашибись. Вскоре на русские колени запрыгнули иностранные девчата в кружевах, и мне вообще не захотелось поднимать якори. Правда, хозяйка, периодически появляясь в шумном зале, зорко поглядывала в нашу сторону и своевременно корректировала поведение девиц, если те позволяли себе лишнее в общении со столь разлюбезным звероватым «белорусом».

Это Гоблин пел густым кобзонистым голосом и сам хохотал: один хрен никто не оценит.

За околицу нас провожала целая компания новых знакомых.

— Тео, отдых есть отдых, а бизнес есть бизнес, — заплетающимся языком напомнил при прощании ирландец. — Жду от тебя инструмент.

— Будет тебе инструмент, будет, — успокоил Бонанзу сталкер. — Не менжуйся, пацан, белорусы, они такие… ик! Белорусы на кровные бабосы не прокинут и голимого подвеса не сотворят. Все будет чики-брики, мастер!

— Что он сказал, Тео? — вяло поинтересовался ирландец. — Я не понимаю этих странных слов.

— Скоро выучишь, — пообещал я. — Все нормально, Джо, все будет нормально…

И мы, пошатываясь, пошли с Мишкой по узкой тропочке вдоль берега тихой Амазонки к месту встречи с лодкой. «Хорошо, что Zicke на судне нет», — подумал я.

— Хорошо, что Светка ничего не узнает, — вздохнул Сомов. — А воздух-то какой, Федь! Прям как ночью в Нижнем у Волги за Кремлем! Да и вообще все вокруг какое-то родное, река серебрится, берег с травкою…