— Только не говори матери, — предупредил он.

— Думаешь, я все ей докладываю?

Последняя фраза была произнесена с каким-то надрывом. Следовало поинтересоваться, что случилось, однако Нику не хотелось углубляться в проблемы. Дела прежде всего.

— Как поживает дедушка?

— Который?

— Оба.

Бев рассмеялась. Она недолюбливала родителей Шарлотты.

— Потрясно.

— Он до сих пор в Тусоне?

— А с чего ему оттуда уезжать?

Насколько знал Ник, отец собирался на Сицилию.

— Действительно. Можешь позвонить и ему?

— Позвонить куда? — быстро сообразила она.

— У тебя же пятерка по испанскому. Позвони госпоже по имени Кончита Круз. Она хорошая подруга дедушки, но почти не говорит по-английски. — Джерачи начал диктовать номер.

— Ты шутишь?

— Сама сказала, что у тебя пятерка по испанскому.

— Дедушка Фаусто и госпожа Кончита поженились.

— Поженились?

— Поженились.

Джерачи посмотрел на отражение в стекле будки и едва узнал себя.

— Поженились…

Ник растерянно скреб ключом по таксофону. Его отец женился на мексиканке. Сложно Представить, как на это отреагировали старые друзья в Кливленде.

— Значит, теперь у меня новая мама. Когда это произошло?

— После того, как девушка вернулся из отпуска в Италии. Все твердил, что жизнь коротка. Они так здорово смотрятся вместе.»

— И не понимают ни слова из того, что говорят друг другу.

— Есть же язык любви, — хихикнула Бев. — Извини, пап. Ты прав, это сумасшествие, но они счастливы.

Нику стало не по себе оттого, что дочь смеется при упоминании о любви.

— Позвони дедушке домой. Попроси продиктовать тебе номер телефона-автомата у закусочной, где он вечно обедает. Как же она называется…

— «Лестерс».

— Верно. «Лестерс». Я позвоню завтра в полдень. Он даст мне номер таксофона, по которому и поговорим.

Джерачи продиктовал дочери три из недавно записанных номеров и сложный график, когда он будет рядом.

— Если не отвечу, не волнуйся. Дел по горло.

Бев снова заплакала, и Ник подождал, пока она успокоится, прежде чем попрощаться.

— Где ты? — спросил Фаусто Джерачи. — Я приеду за тобой.

Ник рассмеялся. Будто он мальчишка и пойман за кражу в магазине.

— Не получится, пап. Если за тобой следят…

— В этой стране я могу оказаться в любом месте за три дня; За исключением Аляски и Гавайев.

Старик до сих пор злился, что не получилось сделать Сицилию сорок девятым штатом, а Аляску и Гавайи все-таки присоединили.

— Свяжи меня с людьми в Кливленде, которым доверяешь.

— Я никому не доверяю. Сам тебя заберу. В Кливленде буду через два дня. Кроме отца, тебе никто не поможет.

— Как насчет Майки 3.?

— Этот поляк? Ленивый боров. Вряд ли тебе удастся поднять его с постели.

Майк Зелински, чиновник из профсоюза водителей грузовиков, был другом Фаусто с детства. Его сын стал членом городского совета Кливленда. Майки 3. знаком с нужными людьми.

— Просто позвони ему, ладно?

— Два дня. И не говори, что это опасно. За мной никому не угнаться. «Хвоста» не будет.

— Сомневаюсь, пап.

Надо признать, что отец прав, с ним сложно тягаться. Водитель Фаусто — живая легенда, профессионал, откатавший два миллиона миль, обычно на огромной скорости, с пассажирами, в чьи дела не лез, при этом не заплатил ни одного штрафа и ни разу не попал в аварию (за некоторыми исключениями, которые и авариями назвать сложно).

— Где ты, неуловимый? Все у нас получится. У Джерачи и его сына.

— Слышал, тебя надо поздравить, — произнес Ник.

— Верно. Собираешь болтать или скажешь мне наконец, где ты?

Через сорок семь часов Фаусто Джерачи пригнал свой «Олдсмобиль Старфайр» на автостоянку. Эта красно-белая мощная машина с кожаными креслами десять лет назад заменила ему черный «Рокет».

— Ты быстро.

— Разве ж это быстро, — недовольно пробурчал Фаусто. — Давно бы приехал, если б на нужду не уходило больше времени, чем на заправку.