Ошо возмущает то, что ни одна из религий не принимает простое и очевидное явление, что человек есть великое единство: едины его тело и сознание, в единстве пребывают человек и этот мир. Люди укоренены в своем существовании так же, как укоренены деревья. Планета Земля — мать человечества, и все люди для Мистика есть часть единой жизни, часть одного океана бытия. И каждый человек знает (по крайней мере, может знать), что глубоко внутри, в его центре, есть возможность существования любви.

Он старался быть непоследовательным, чтобы люди не превращали его в догму. Он предлагал образ жизни, а не догматы для поклонения. Именно поэтому любая фраза Ошо вызывает огромные трудности у каждого, кто пытается организовать вокруг него религию.

Для Мистика и христианство, и индуизм, и буддизм, и ислам являются только идеологиями, догмами, символами веры. Просто культами. С его точки зрения, у настоящей религии нет и не может быть названия. У нее не может быть имени. «Иисус не был христианином, а Будда не был буддистом». Подлинно религиозные люди просто религиозны, но не догматичны.

Ошо учил не религии, а чувству религиозности и настаивал на том, что между ними есть колоссальная разница. Для Ошо религиозность — это восприимчивость к божественному. Он помогал ее развить, просто ощутить ее вкус. И доносил эту божественную науку очень тонко и обескураживающе просто. Он говорил только одно: если есть окно, то достаточно открыть его, чтобы увидеть звездную ночь. Просто открой окно, и ты увидишь. А видеть — значит знать. И нет никакой другой веры.

Его усилия были скорее экзистенциальны, нежели интеллектуальны. Для Ошо любая настоящая религия экзистенциальна, понимаема лишь немногими, а потому так редка. Для Мистика она напоминает небо, у которого нет границ, в котором можно без страха расправить крылья. Все остальное искусственно. Ошо говорил, что следует обходить так называемые рукотворные религии стороной, дабы иметь возможность познать настоящую, нерукотворную религию. Эту религию проповедуют и исповедуют все деревья, все горы, все реки и все звезды. Ошо настаивает, что нерукотворная религия находится в каждом человеке. Она повсюду. Она — с Ошо.

Не стоит гадать, в чем заключалась его религия. Он оставлял данный вопрос открытым. Ошо стремился понять суть богов и их пророков, открывая все более удивительные вещи: сначала были пророки, и уж они-то и сотворили тех, кого назвали затем богами.

Согласно традиционной пехлевийской хронологии, Заратустра (Заратуштра, Зороастр) родился в Персии в 660 году до Рождества Христова, до двадцати лет был самым обычным человеком, а затем оставил и родителей, и жену и ушел бродить по свету в поисках ответов на религиозные вопросы. Все данные о зороастризме содержатся в «Авесте» — священной книге зороастриан, состоящей из трех частей. И только первая часть, известная под названием «Ясна», считается написанной самим Заратустрой.

Учение Заратустры можно истолковать как попытку устранить политеизм и установить монотеистическое учение. Заратустра признавал существование единого и доброго Бога. Он верил, что Ахурамазда (верховное божество, олицетворяющее доброе начало) проявляет свою волю через добрых духов. Именно они действуют уже от его имени в мире людей. Заратустра учил, что самому главному доброму Богу противостоит самый главный дух зла Ахриман, принесший в мир прегрешения, болезни и стремящийся уничтожить добро.

Душа человеческая является средоточием борьбы между добром и злом. По своей природе человек ни добр, ни зол, просто он находится под влиянием духов света и тьмы.

Учение Заратустры категорически запрещало идолопоклонство, жертвоприношения животных и употребление напитка хаома. Единственное, что оставил Заратустра, так это ритуал огня как символа Ахурамазды. Замечу, что сам Заратустра был убит у алтаря, на котором как раз и горел этот самый священный огонь. Разумеется, после смерти последователи Заратустры сделали его богоподобной личностью и начали оказывать ему божественные почести.

Но Ошо привлекает другой Заратустра. Заратустра Фридриха Ницше.

Когда-то Ницше писал:

Не поняли. Даже после двух мировых войн не постарались понять. Как, собственно говоря, не поняли и суть самих этих войн. Ну а Ницше причислили к духовным экстремистам, впрочем, как впоследствии и Ошо.

Можно ли всерьез считать экстремистом человека, увидевшего всю обреченность коллективистских государственных тенденций — этого будущего фундамента фашизма? Вряд ли. И даже наоборот. Ницше противопоставил социально-обусловленной идее процесс противоположный — индивидуальный, духовный, творческий. Путь Заратустры — Путь отрицания обычного. Можно ли поэтому назвать Ницше нигилистом? Тоже навряд ли: в его отрицании есть много утверждения.

Чем Заратустра Ницше так привлек Ошо? Вероятно, своим отношением к религии. Для Мистика в утверждении Ницше «Бог умер!» нет ни грамма антирелигиозности. Как раз наоборот. Ницше лишь сообщает, что умер тот самый удобный божок, которого сотворило околорелигиозное фарисейство, — божок, не мешающий творить зло, да еще и берущий всю ответственность на себя; всепрощающий, мифологический, не особенно часто о себе напоминающий, разве что требующий соблюдения некоторых формальных ритуалов, короче, бог второстепенный. Для Ошо Ницше был первым нерелигиозно-религиозным человеком.