7 ноября 1966 года, прибыв в Ньянкауасу, Гевара делает в Дневнике первую запись:

«Сегодня начинается новый этап. Ночью прибыли в поместье... Прибыв, оставили одну машину в отдалении и въехали на территорию на одной, чтобы не вызывать подозрений соседа-землевладельца, уже ворчавшего на людях о подозрении, что мы занимаемся производством кокаина... Затем прошли около 20 км пешком до помещения, в котором нас ждали три функционера партии (КПБ. — Ю.Г.) ...» [332] .

Незадолго до этого вернувшиеся в Боливию братья Передо установили связи с сельскими священниками и через них приобрели два поместья в отдаленном от центра страны лесном районе, у каньона Ньянкауасу (в переводе с кечуа — голова реки. — Ю.Г.) .Им помогали уже известная читателю Таня и служащий нефтяной компании Варгас, который принимал братьев Передо за перевозчиков наркотиков. В поместья завозились в мешках от цемента винтовки, патроны, гранаты, что не осталось незамеченным дошлым местным мясником (позднее он сообщит о своих подозрениях властям).

Примерно через полгода приехала группа кубинцев. Они летели с Кубы через Ленинград, Москву, Прагу, Берлин, Рио-де-Жанейро, Сан-Пауло, Буэнос-Айрес. И только из аргентинской столицы — в Ла-Пас. Неудивительно, что столь сложный маршрут порою сбивал с толку самих будущих партизан. Так, лейтенант Исраэль Рейес по ошибке пересек на самолете всю территорию США и только потом полетел в Ла-Пас.

В целях наилучшей организации «очага» и установления дополнительных связей в стране Че планировал начать боевые выступления в сентябре 1967 года, но оказавшийся предателем Варгас (см. выше), поняв, с кем он имеет дело, выдал партизан. И уже 23 марта их сторожевая засада была вынуждена обстрелять военный патруль, тем самым подтвердив донос предателя.

Но прежде чем начать рассказ о партизанских буднях в Боливии, попытаемся ответить на вполне естественный вопрос, почему именно эту страну Э. Гевара избрал местом для борьбы.

Это было сделать нелегко. Необходимо было учесть каждую деталь, мелочь. Он прекрасно понимал, что «если трудной была война за освобождение Кубы... то бесконечно более трудными будут новые битвы, которые ждут народ в других районах Латинской Америки» [333] .

Боливия — это государство в центральной части Южной Америки [334] (в случае успеха партизан будет легче распространить их действия на всю территорию континента). Огромная территория в две Франции и очень небольшое население (меньше Кубы). Тот факт, что свыше половины населения составляют индейцы и большая часть его — метисы, позволяет любому латиноамериканцу из других стран и с другими акцентами в языке легче вписаться в общую демографическую картину страны. Высокие горные хребты, плоскогорье Пуна (до 4000 м высоты), труднопроходимая сельва (джунгли), глубокие ущелья — все это плюсы для партизанской деятельности. К таковым относятся и богатый животный мир — резервная продовольственная база, и относительно благоприятный климат, по крайней мере, в выбранной партизанами зоне (с 18 градусами тепла в среднем зимой и 26 градусами — летом), для проживания в легких укрытиях.

В упомянутой зоне и наименьшая плотность населения (около 1 человека на 1 кв. км).

Что касается социально-экономического и политического положения в стране, то Боливия — одна из наименее развитых, а следовательно — наиболее бедных латиноамериканских стран. Ее валовый внутренний продукт — самый низкий в Латинской Америке, не считая Гаити.

Наибольшее развитие получила горнорудная промышленность, подчиненная финансовому капиталу иностранных держав. Внешний государственный долг вырос со 100 млн. долл. в 1950-м до 500 млн. в 1969 году. Слабо развита система здравоохранения. Сельские жители глубинных районов практически были лишены медицинской помощи. Детская смертность в возрасте до 5 лет достигала 90,7%. Средняя продолжительность жизни в стране — 50 лет. Прирост населения в год составлял 1,4% при среднем по Латинской Америке 3%. Около 60% населения было неграмотным. Чего было в избытке в Боливии, так это, — как писал один исследователь, — лам и полковников.

После Второй мировой войны в Боливии наблюдается подъем народного движения. В 1950 году была создана компартия Боливии. К началу 1952 года в стране сложилась революционная ситуация, а в апреле вспыхнуло народное вооруженное восстание. Под давлением восставших правительство ввело всеобщее избирательное право, реорганизовало армию, национализировало оловянные рудники и установило на них рабочий контроль; была проведена довольно серьезная аграрная реформа. ( Прим. авт.: Что касается последней, раздавшей бесплатно земли крестьянам, вернувшей индейским общинам их земли и ограничившей крупных латифундистов, то ее, в боливийских условиях, на наш взгляд, скорее нужно считать фактором, не благоприятствующим революционной деятельности среди крестьянства.)

Однако в условиях экономического и политического давления со стороны США правительство стало отходить от задач демократической революции (что, кстати говоря, заметил еще студент Эрнесто Гевара, посетив в то время эту страну) и сотрудничать с империализмом. Это вызвало волну новых выступлений трудящихся. Правительство отвечало введением осадного положения, арестами политических деятелей, расстрелами демонстраций. Как уже отмечалось, в августе 1964 года оно разорвало дипломатические отношения с Кубой.

Все эти факторы не остались без внимания Че. Главное, что объективная обстановка на континенте, особенно в Боливии, не вызывала у него никаких сомнений в правильности выбора момента. Это подтверждали даже наблюдения непредвзятых в этих вопросах журналистов. Например, мексиканская газета «Новедадес» писала на следующий день после гибели Че:

«Обстановка брожения и недовольства в некоторых странах Латинской Америки не может быть причиной поведения одного, даже самого решительного человека, как Че. Ее причины — огромная нищета и всеобщая отсталость, неграмотность. Отчаяние из-за отсутствия перспектив достойной жизни. Пока эта ситуация не будет искоренена, на юге от Мехико появится еще не один Эрнесто Че Гевара. Он был лишь глашатаем и знаменосцем отчаяния отверженных» [335] .