— Мы сделали ошибку, поддавшись на иллюзии Наварра, — сказал он. Затем предложил Эли сесть и сам уселся в кресло у своего письменного стола.

Начальник Генерального штаба был не только знаком с коварством войны в Индокитае, он хорошо ориентировался и в том, что касалось личностей служивших там командиров. Наварр не принадлежал к числу его любимчиков. Эли даже незаметно попытался не допустить его назначения в Сайгон, но ему этого не удалось. Похоже, теперь он потребовался Плевену, чтобы спасти то, что еще можно спасти. А имеет ли это смысл?

Он заговорил в первый раз с того момента, как Плевен принял его: — Вы думаете об отзыве Наварра, господин министр?

— Нет. Плевен не хотел, чтобы Наварр так легко отделался. Пусть расхлебывает кашу, которую сам заварил.

— Я думаю совсем о другом, — объяснил он сдержанному Эли, дипломатические способности которого он так высоко ценил. Но сначала он взял с Эли слово, что тот никому не скажет ни слова о том, что будет обсуждаться сейчас в кабинете министра. — Вы припоминаете последние дебаты в парламенте по вопросу Индокитая?

— Очень хорошо помню, — ответил Эли. — Это тогда этот радикально — социалистический депутат Мендес — Франс прямо обвинил правительство в том, что оно постепенно продает Индокитай американцам. Он говорил о военных поставках, получаемых нами в кредит, и о миссии связи США во Вьетнаме…

Плевен кивнул. — Противоречивый человек. Выступает против де Голля, но во всем, что касается сотрудничества Франции и США стоит на таких запутанных позициях, что его самого можно посчитать голлистом. В Европе он за, в Индокитае — против…

Эли заметил: — При этом, конечно, он высказал те же опасения, которые разделяет и значительная часть наших собственных командиров в Индокитае!

— Я знаю. Мендес — Франс не только противоречивый человек. Он политик с превосходным политическим чутьем. Он буквально унюхивает подсознательные настроения людей, которые почти никогда не высказываются открыто. Вот тут мы дошли до момента, касающегося лично вас, Эли. Я посылаю вас в Америку. Вы уже знакомы с адмиралом Артуром Рэдфордом, с которым у вас назначена встреча, председателем Объединенного комитета начальников штабов. Влиятельный человек. Многолетний сотрудник американского главнокомандующего в Корее Дугласа Макартура. Это он обещал поддерживать нас в Индокитае до последнего. Но при этом в собственных правительственных кругах он сталкивается с опасениями, что полномасштабное американское вмешательство сможет спровоцировать вступление китайцев в войну в Индокитае, как это было в Корее…

— Мне знаком этот аргумент, — заметил Эли. — Я считаю его неправильным.

— Потому я отправляю вас в Вашингтон, друг мой, — ответил Плевен. — Вы — тот человек в наших кругах, который не связывает с решительно возросшей американской помощью опасения того, что Франция потеряет свои колонии в Индокитае в пользу США. Я думаю, это база, на которой можно вести переговоры с адмиралом Рэдфордом об увеличении такой помощи.

— И что, господин министр, вы понимаете под решительным увеличением?

Плевен не торопился с ответом. Но затем решился на полную откровенность: — Все, Эли. Мы потеряем Дьенбьенфу, а с нею и весь Индокитай, если не вмешаются американцы. Сами мы не справимся. А из-за серьезности положения я понимаю под решительным увеличением помощи не только самолеты и боеприпасы. Я имею в виду транспорты с войсками, артиллерию, парашютистов, бомбардировщики В-29. Вплоть до атомной бомбы по тыловым областям Хо Ши Мина!

Поль Эли не в первый раз отправлялся на другой берег Атлантики. Со времени его последнего полета прошла лишь пара месяцев. Тогда он консультировался с Рэдфордом, следует ли бояться вмешательства Китая, если в Дьенбьенфу действительно произойдет решающая битва, в которой Вьетминю переломают хребет.

Рэдфорд успокаивал его. Не было ни малейших признаков, что китайцы готовы напрямую вмешаться в конфликт.

Рэдфорд тогда не сказал, что он считает очень опасной затеей саму идею устроить генеральное сражение в котле окруженной горами долины, удаленной от всех тыловых центров. Начиная с президента и до начальников штабов видов вооруженных сил все были едины во мнении, что французам нужно будет пойти на уступки. Потому следует подождать. А потом, естественно, придет время США.

«Констеллейшн» был наполовину пуст. Чтобы не привлекать излишнего внимания, Эли летел на обычном рейсовом самолете. Единственной льготой было то, что ему предоставили место в салоне первого класса, где кроме него был лишь один пассажир — американский кинопродюсер. Продюсер читал все газеты подряд, пока в буквальном смысле слова не уснул, опустив голову на первую страницу «Таймс».

В Вашингтоне адмирал Рэдфорд, широкоплечий великан, с рыжими волосами, вырывающимися из-под морской фуражки, встретил своего французского гостя уже на взлетном поле. Адмирал, один из тех военных, которые никогда не упускают случая показать свою власть, дал своему адъютанту бумаги француза и приказал: — Займитесь!

Затем он провел Эли через VIP — терминал, причем успел сообщить, что в баре этого зала ожидания для важных лиц хоть и есть коньяк, но не настоящий французский. А французский был уже приготовлен для гостя в служебном кабинете адмирала.