— Интересно, — мечтательно произнёс Король. Внутри него что-то переломилось, он сплюнул и присел на деревянную плошку. — Ну что ж, — сказал он, — раз уж от чистого сердца!..

Ели все, кроме Оруженосца, который никак не мог оторвать взгляда от Принцессы и смотрел на неё так жадно, будто бы это она была на столе самым желанным блюдом. Но его взглядов никто не замечал: было не до этого.

— Откуда такое роскошество? — спросила Королева.

— Это я устроился на службу, — сказал Оруженосец. — Вчера получил первое жалование.

— Интересно, — позавидовал Король. — И чем же вы занимаетесь?

— По специальности, — сказал Оруженосец. — Населению разрешили носить оружие, а как его носить — никто не знает. Вот я и открыл курсы по обучению.

— Прелестно, — заметила Принцесса.

— Надо, надо заниматься делом, — с запалом сказал Оруженосец. — Все бывшие придворные уже в большие люди выбились. Нельзя отставать от времени…

Стук в дверь прервал его речь. На этот раз стучали обыкновенным образом — сильно и грубо. Все замерли и притаились; Оруженосец изменился в лице и стал шарить взглядом по темным углам.

Щеколда не выдержала, отскочила, и дверь распахнулась. Огромный мужик с розовым лицом шагнул через порожек и спросил:

— Ну, кто тут искал работу?

Рабочие поднатужились и взвалили на королевские плечи большущий мешок с цементом. Король сгорбился, крепко стиснул зубы.

— Вот так, — сказал первый рабочий. — До троих считать умеешь, молодёжь? Вон на третьем этаже в уголок и сбросишь.

Легонько подтолкнув Короля, он помог ему подняться на первую ступеньку. Король, пошатываясь, стал карабкаться наверх. Рабочие же отошли за мешки; первый достал из кармана бутылку вина и какой-то корнеплод с ботвой, второй поднял старый газетный лист и расстелил его на подоконнике.

— Эй тама, молодёжь! — громко крикнул первый, пока второй зубами откупоривал бутылку. — Пять секунд полёт нормальный?

Сверху донёсся грохот, треск, и облако белой пыли окатило лестницу вместе с рабочими.

— Тьфу, — сказал второй, закашлявшись. — Безрукий!

Король встал, отряхнулся, подцепил мешок и волоком втащил его в дверь на третьем этаже. Остановился и осмотрелся… Большая белая зала поразила его размахом, изяществом и грядущей роскошью, которая угадывалась в ещё недостроенном помещении. Мраморный пол, купидоны под потолком, оконные рамы чёрного дерева…

— Размахнулись… — вслух подумал Король.

Оставалось два последних мешка. Второй рабочий с торчащей изо рта ботвой устало сидел под подоконником. Первый, плохо удерживаясь на ногах, пробовал помогать Королю взваливать мешки на спину, но тем только мешал.

— Вон, — говорил он, — навострился! В армии-то был?

— Был, — сухо отвечал Король.

— Молоток. Кем? — спросил рабочий.

— Главнокомандующим, — ответил Король.

Рабочий захохотал и похлопал его по плечу, потом сунул что-то в королевский карман и сказал:

— Вон, слетай-ка за добавочкой, главком. Третьим возьмём.

Король молча вернул деньги, самостоятельно взвалил на спину мешок, оттолкнув им рабочего, и ровным величественным шагом пошёл наверх.

— Шутник, — сказал первый рабочий второму. — Ничего, пообломаем.

Второй тупо смотрел в газетный лист и пытался что-то сказать.

— Вот… он… какой… — наконец сказал Второй.

— Кто? — спросил первый.

— Он, — едва смог выговорить второй.

Первый посмотрел, куда указывал его собутыльник. На пожелтевшей полосе «Королевской Правды» темнел парадный снимок королевской семьи: Королева с Принцессой в пышных кружевных платьях стояли по обе руки от Короля, одетого в полувоенный мундир с эполетами. Все трое задумчиво улыбались.

Королевы в подвале не было. Принцесса и Оруженосец сидели друг против друга на ящиках; Принцесса, по обыкновению, краснела, Оруженосец прятал глаза, но разговор кое-как поддерживался.

— … И ничего у него не получается, — говорила Принцесса. — Уже с пятого места выгоняют. Вернее, получается, но…

— Но? — вторил Оруженосец.

— Папа ведь ничего не умеет, кроме как королевством править. Но он очень быстро всему учится. Поначалу у него всё из рук валится, над ним все смеются, а потом…

Потом — очень скоро — он начинает всё делать так ловко, будто всю жизнь только этим и занимался — мешки грузил или потолки красил. И вот тогда он сильно преображается, и все узнают в нём Короля. И увольняют от греха подальше.

Вошла Королева и сходу заговорила:

— Да вы же сами знаете, дорогуша, — он на нормальных-то королей не похож. Он слишком хороший король был.

— Поэтому и БЫЛ, что хороший, — уточнила Принцесса.

— Да, да, — сказал Оруженосец, — я заметил: у него всё было наоборот. У него даже шут дурак был.