Я кивнул, но промолчал.

— Разрешите задать вам несколько вопросов?

Теперь Спэйд откровенно вытащил из сумки уже включенный на запись диктофон.

— Попробуйте.

— Эта женщина впереди, вон та, с оранжевым шарфиком на шее, — ваша жена?

— Да.

— А дети, которые идут рядом с ней…

— Наши с ней дети. Сын и дочь, как видите.

Глаза репортера округлились и загорелись азартом. Он еще не верил собственной удаче! Интересно, какое дело привело его в Хитроу и успел ли Спэйд его закончить, прежде чем переключился на меня?

— А черноволосый мужчина, играющий с детьми, кем он вам доводится?

— Черноволосого мужчину зовут Гарри Келли. Ваши более опытные коллеги дадут вам исчерпывающую информацию относительно того, кто он такой и кем доводится мне и моей семье.

Мальчишка не смутился.

— Скажите, мистер Смит, вы давно женаты?

— Около семи лет.

— Это солидный срок, — прокомментировал пацан.

Я не счел нужным сдерживать усмешку.

— На чем держится ваш брак все это время? Какие отношения вас связывают с супругой?

— Джей! — позвал я.

Она обернулась, подождала нас и пошла рядом со мной.

— Тут молодой человек спрашивает, какие отношения нас с тобой связывают. Короче говоря, как ты меня терпишь все это время?

— Ну… — Жена всего на секунду задумалась. — Я не рискну сказать наверняка, что тебя со мной связывает. А я тебя люблю. Мне даже не приходится тебя терпеть. Мне с тобой как-то легко. Опять же… дети к тебе привязаны…

— Вряд ли вам со мной повезло, — сказал я Спэйду. — Если вы напишете, что чей-то брак держится целых семь лет на банальной любви и скучном взаимопонимании, читатели побьют вас камнями.

Я чувствовал себя абсолютно непринужденно, и мне было очень весело.

— Мистер Смит, а в вашей семье случались когда-либо серьезные размолвки? Может быть, вам приходилось надолго расставаться? — с надеждой спросило юное дарование.

— Расставаться?.. О да! Это очень увлекательная и поучительная история. Но весьма долгая. Если хотите ее услышать, можете прийти ко мне в офис, я назначу…

— Виктор!

Джей, успевшая отойти от нас на несколько шагов вперед, вернулась ко мне и, нимало не стесняясь репортера, зашептала мне на ухо:

— Ты с ума сошел! Это же потрясающий эксклюзивный материал! Если ты расскажешь нашу историю на сторону, твоя компания тебе этого никогда не простит. Тебя уволят без выходного пособия, и будут правы.

— Да, пожалуй, — сказал я вслух. — Но в таком случае, дорогая, тебе придется самой все это записать. У меня совершенно нет времени.

— Запишу, какие проблемы? — пожала плечами Джей.

Нил Спэйд ошарашенно переводил взгляд с нее на меня и обратно, стараясь хоть что-нибудь полезное уяснить.

— Только, — добавила жена озабоченно, — я пишу медленно. Может так случиться… Если обстоятельства изменятся и я буду сильно занята, доделывать все равно придется тебе.

Я сам толком не понял, что она имела в виду. Неужели Джей собралась искать работу?!

— Ну, посмотрим, — неопределенно пробормотал я.

Подбежал Пит.

— Родители! — Я с удовольствием отметил, что он заговорил на английском. — Дядя Гарри спрашивает: вы собрались поселиться в Хитроу или мы все-таки двинемся в столицу? — старательно воспроизвел сын возмущенную тираду своего старшего товарища.

Гарри распахнул перед Джей переднюю дверцу своего вместительного автомобиля, но она решительно воспротивилась:

— Нет-нет-нет! Мне сзади будет удобнее. У меня поясница что-то побаливает. В самолете кресла такие неудобные.

Джей усаживалась в машине сама и устраивала сына, а я стоял около автомобиля рядом с Гарри, державшим за руку Кэти. Так само собой получилось, что мы с ним оказались прямо напротив друг друга, будто собирались вести серьезный разговор. Тут Гарри и вправду заговорил.

— Ну, как у вас там все прошло? — спросил он, понизив голос, будто о чем-то глубоко личном.

Друг смотрел мне прямо в глаза каким-то странным взглядом — пронзительным, неотрывным. Я не мог отвертеться от этого взгляда, как кролик не может сопротивляться удаву, и молчал, безрезультатно пытаясь сформулировать ответ или вопрос. Я даже приоткрыл рот, но только для того, чтобы судорожно впустить в легкие воздух.

Выражение лица Гарри переменилось: он озадаченно улыбнулся, магия его пристального взгляда развеялась.