— К чаю есть шоколадка, только она немного просроченная, — заботливо уточнил Сурок.

— А ему не надо, у него и так со сладеньким все в порядке, — не удержался и подковырнул Вини.

— Я даже не собираюсь комментировать твою тупую шутку, — равнодушно ответил Андрей, забирая у Сурка малюсенький кусочек шоколада и кружку с чаем, а затем освободил место для подошедшего Бати.

— Вини, своей смертью ты точно не умрешь, тупые шутки загонят тебя в могилу значительно раньше, — подметил командир, получая свою пайку.

Это предположение моментально подтвердила Наташа, отвесив маленькому егерю подзатыльник. Затем она уселась напротив Бати и тут же забрала у Светы шоколадку. С другой стороны Сурок тут же подсунул девочке лапшу.

Некоторое время они ели в тишине. Андрей, прислонившись к дощатой стене подвала, пил свой чай. Конечно, чаем это можно было назвать лишь с большой натяжкой, но сейчас коричневатая жидкость доставляла настоящее блаженство. Несмотря на то что весна была в полном разгаре, Андрея немного знобило — то ли от перенесенных потрясений, то ли от нахождения в сыром подвале.

Чай растопил не только внутренний холод, но и прогнал сонную апатию. В голове прояснилось, и в нее полезли вчерашние вопросы.

— Батя, мне кажется, или эта норка вам хорошо знакома?

— Почему кажется, очень даже знакома, таких загашников по стране было натыкано бог весть сколько.

Андрей мысленно согласился с егерем, тем более что сам неплохо поживился в одном из таких «загашников».

— Да, кстати, нас здесь не засекут? Что-то мы сильно расслабились: вдруг гвулхи учуют шикарный запах лапши? — Убивец шутил, но изрядная доля опасений все же проскальзывала в его голосе.

— Нет, не унюхают. Не дураки строили. Тут воздуховод продуман с естественной тягой, и все, что мы надышим, выходит далеко в сторону. Вурдалаки не единственные, кто может ходить по запаху. В свое время обычные собачки нам много крови попортили. Да что там собачки — знал бы ты, какой нюх у Вини, — любая ищейка нервно курит в сторонке. Так что эта ситуация здесь предусмотрена, Сурок мог бы и борщ спокойно приготовить.

— Благодать, — с чувством сказал Андрей и сделал большой глоток чая. — Теперь не нужно никуда бежать.

Неожиданно Вини ответил на это заявление тяжелым вздохом, который тут же объяснил Батя:

— Придется, я вообще решился залечь так близко и в таком слабом схроне лишь из-за крайней нужды. Дальше мы вряд ли бы ушли. И хотя некоторое время у нас все же есть, бежать придется еще очень долго.

За столом воцарилось тягостное молчание, и Андрей уже пожалел, что затронул эту тему. Его взгляд заметался по подвалу и наткнулся на учителя. Старый японец сидел на подстилке в позе лотоса и был полностью погружен в себя. Он не стал завтракать, как и участвовать в общей беседе.

— Сурок, дай еще чая, шоколада не нужно, — попросил Андрей, получил еще одну кружку и направился в угол подвала.

Он не был уверен, что делает правильно, но все же решил подойти к учителю.

— Учитель, я не хотел вас тревожить, но вам нужно что-нибудь съесть. Или вот хотя бы горячего чаю попейте.

Акира открыл глаза и посмотрел на ученика бесконечно мудрым и настолько же далеким взглядом, но все же снизошел до общения и принял в руки исходящую паром кружку.

Корчак присел рядом и замолчал. Он не знал, что здесь можно сказать. Уход близкого человека всегда оставляет пустоту в душе. Но если кому-то кажется, что он знает, как помочь другому в подобной ситуации, лишь потому, что сам пережил нечто подобное, то это огромная ошибка. Ни одна боль не похожа ни на какую другую, и у каждого горя свое лицо и своя история.

— Мне жаль, мастер.

— Не о чем жалеть, ученик. Он умереть достойно, как самурай: в бою. Жаль, это быть короткий бой. Кинжал искать мою грудь, но черепашонок решить иначе и ошибиться. У каждого своя карма и мешать ей нельзя. Вчера должен был умереть я — это быть прекрасный день для смерть.

— А может, это и была его карма. — Андрей не знал, почему сказал именно это, но чувствовал, что эти слова единственно верные.

Акира с удивлением поднял взгляд:

— Может, и так, ученик. Ты меня удивлять и вчера и сегодня. Тому, что ты делать, я тебя не учил. Откуда эта сила и скорость?

— Не знаю, мастер. Не знаю. — Корчак тяжело вздохнул.

Он действительно не понимал, что заставляло его тело двигаться с такой легкостью, а мозг обрабатывать информацию с такой скоростью. И что самое главное — он не понимал, что научило его душу убивать с таким равнодушием. Во время боя он становился каким-то монстром, а не человеком.

— Что это такое! — Яростный крик отразился от стен огромного зала.