– Там… – я указала рукой в левую часть коридора, – кто-то пытался друг друга убить. Женщина очень сильно кричала. Мы не решились действовать в одиночку.

В один миг кучка распалась, преобразовавшись в неровную цепочку людей, готовых прийти на помощь тем, кто в ней нуждается. Мы с Наташкой оказались последними. Узкий коридор лишал возможности обгона. Сатанинский смех, раздавшийся из последней по левую сторону комнаты, парализовал движение вперед.

– Это Ежов с того света ржет, – трагическим шепотом объявила Наташка.

Я была вынуждена на нее цыкнуть. Ну зациклилась на покойнике! То и дело поминает несчастного! Подруга со мной согласилась, но тут же выдала:

– Ир, давай подождем «приемную комиссию» для киллеров здесь. Мы Ежова уже видели, пусть теперь другие полюбуются. Димусик! В смысле, Леныч… Боже мой, язык отказывает. Ирка, скажи детям, чтобы поперед батьки в пекло не лезли.

– А кто у нас батька?

Наташка задумалась, но, очевидно, безрезультатно, поскольку обозвала меня дурой-незнайкой.

– С кем поведешься… – ответила я и вздрогнула от очередной громогласной страшилки из комнаты, которую мигом заглушил хохот «комиссии».

Как оказалось, в комнате молодоженов на полную громкость работал телевизор, демонстрируя неизвестно кому экранизацию советского фильма ужасов «Вий». Наталья обессилено прислонилась к стенке. На пару секунд ее частично скрыла внезапно открывшаяся дверь душевой комнаты, явив присутствующим мокрого Дениса с целомудренной набедренной повязкой из махрового полотенца. Выражение полного недоумения на его лице таяло, стекая в открытый рот в ходе увлекательного рассказа инициативной группы товарищей о переполохе, устроенном мной и Наташкой. Я вынужденно отметила нашу растущую популярность. Подруге это не понравилось. Она считала, что мы и без нее хороши:

– Нормальные люди не врубают телевизоры на беспределе!

– Так из-за музыки его ж не слышно, – возразил Денис. – Прилег отдохнуть, увлекся вампиршей…

– А почему тогда сбежал от нее в душ?

– Так это ж было краткосрочное отсутствие.

Денис решительно продвинулся вперед и выключил телевизор.

– Могу я переодеться?

– Странный вопрос. Да кто ж тебя знает, можешь ты с этим справиться самостоятельно или нет, – пробормотала я, внимательно вглядываясь в двуспальное флисовое покрывало на металлической кровати. Современной, хотя и косящей под старину. Но куда интереснее было созерцание краешка белой босоножки, медленно уползающей под кровать. Так же медленно у меня округлялись глаза.

Очередной взрыв смеха был адресован лично мне. Только я не поняла – в качестве поощрения или признания моей умственной недоразвитости.

– Ир, твоя личная популярность опережает нашу общую, – заметила Наталья и, подхватив меня под руку, потащила вон из комнаты. Непосредственно за нами следовал почетный караул – Аленка с мужем. Все еще хихикающая свита опять растянулась цепочкой.

Несмотря на опасения получить звание первой идиотки среди гостей, я все-таки шарахнулась в сторону душевой. Вроде как нечаянно занесло. К счастью, Наталья ослабила бдительность и, соответственно, хватку. Комнатка была пуста, тем не менее я громко извинилась за беспокойство, причиненное своей неловкостью. «Свита» совсем одурела от хохота, зато детки серьезно обеспокоились, решив, что мне непременно надо передохнуть. Кто бы возражал! Ах, да… Возражала «свита». Уж очень не хотелось со мной расставаться. Наталья помогла, сославшись на то, что мне, как артистке оригинального жанра, следует побыть в одиночестве – продумать свой репертуар.

– Сначала передохнуть! – стоял на своем Дмитрий второй. Вполне понятное требование. Зачем ему такая обуза, как сумасшедшая теща?

Пропустив всех сопровождающих лиц вперед, то бишь вниз по лестнице, я глубоко вздохнула и шумно выдохнула.

– Мама передохнула! – торжественно объявила Наталья Димычу и Алене. – И знает, что делает! – До подруги быстро дошел смысл моего марш-броска в душевую. Она решила, что я надеялась найти там чей-нибудь посторонний труп. Желательно совершенно незнакомый.

Я молча направилась к двери комнаты, из которой мы с Наташкой подавали сигналы тревоги. Алена попыталась возразить – не стоит обращать внимание на процедуру коллективного всплеска юмора по поводу организованного мной смехотворного спектакля. Я так поняла, что Натальино соавторство исключалось. Быть мне дурой-одиночкой.

Комната оказалась запертой, в чем я окончательно убедилась после третьего рывка за ручку двери. Можно было направиться в соседнюю, но я решила не искушать судьбу. Была уверена, что Денис украдкой подглядывает за нами. Слишком долго одевается. Ему такое наше поведение покажется подозрительным.

– Надо поговорить, – буркнула я, ступив на первую ступеньку лестницы. – Без свидетелей. Из дома не высунусь, пока не созреет достойная смена. Дурак или дура, мне все равно.

– И мне, – с готовностью откликнулась Наташка, силком набиваясь в соавторы-сценаристы. – Мне тоже поговорить надо. Только я, кроме подвала, других безопасных мест в доме не знаю. А в подвал ни за какие деньги не пойду. – Поняв, что про деньги сболтнула зря, подруга тут же поправилась: – Даже бесплатно не сунусь.