Хранитель Анналов нахмурился над картой.

— Так. Ну, мы прожили здесь десять раз по десять лет, вдоль этой великой реки, и знаем о ее водах — она много раз меняет свое русло и течет так, как ей заблагорассудится. Во многих местах вдоль нее есть следы работ Древних — они, должно быть, пытались удержать ее в одном русле. Но эту тайну мы утратили вместе с множеством других.

— Если вы ехали от берегов великой реки, то вы зашли очень далеко, — заметил Форс. — Что же привело ваше племя в эти восточные земли?

— А что вообще ведет степняков на восток или на запад? В нас есть врожденное желание увидеть новые места. На север и на юг мы ходили — от опушек великих лесов, где снега образуют капкан, ловящий ноги наших лошадей, и только дикие звери могут прожить зимой сытыми, — до болотистой местности, где в реках прячутся чешуйчатые чудовища, которые могут утащить в воду неосторожного, вошедшего в воду. Мы повидали много земель. Два сезона назад умер наш Верховный Вождь, и его пика перешла в руку Кантрула, который всегда был искателем необжитых земель. Так что теперь мы идем новыми тропами и открываем мир на удивление нашим детям. Подержи…

Он снял лампу с державшего ее шнура и увлек Форса за собой в другой конец шатра. Там были карты, карты и картины, такие живые, что заставили горца ахнуть от удивления. Они заключали в себе ту самую магию, при помощи которой Древние делали мир друг для друга живым.

— Вот эта была сделана на севере — зимой, когда человек должен ходить с кожаной паутиной на ногах, чтобы не утонуть в снегу и не бить поглощенным им, как зыбучими песками. А вот, посмотри, это — один из лесных людей, они раскрашивают себе лица и носят звериные шкуры, но они ходят гордо и говорят, что они очень древний народ, который некогда владел всей этой землей. А вот и вот… — Он перелистывал обрамленные пергаментные квадраты, на которых яркими чернилами были сделаны записи, рассказывающие об их странствиях.

— Это… — Форс глубоко вздохнул. — Это сокровище даже больше того, что содержится в Звездном Доме. Если бы Ярл и все остальные Звездные Люди могли бы взглянуть на это!

Хранитель Анналов провел пальцем по гладкой рамке карты, которую держал.

— Во всем нашем племени, наверное, лишь с десяток юношей смотрят на это, и в их сердцах и умах что-то шевелится. Остальные — они нисколько не заботятся о записях, о том, чтобы составить карту пути, который мы прошли за тот день. Брать да воевать, скакать да охотиться, да еще вырастить сына вроде себя самого, который делал бы то же самое — вот и все желания этого племени. Но всегда есть те немногие, которые еще стремятся пройти по древним дорогам, пытаются вновь найти то, что было утеряно в дни катастрофы. Мы находим клочки и обрывки, нить здесь и рваный клок там, и пытаемся создать из них целое.

— Если бы Мэрфи сейчас сказал всю правду, — вмешался в монолог Хранителя Анналов голос Целителя, — он бы сказал, что он родился только для того, чтобы искать знания. Все это, — он махнул рукой на разложенные богатства, — снова существует. Именно он начал собирать их и он уже учит тех, кто схож с ним умом и может видеть и записывать то, что он увидел. Все это началось с тех пор, как он стал Хранителем Анналов.

Хранитель Анналов смутился, а затем чуть-чуть робко улыбнулся.

— Разве я не сказал, что у нас в крови стремление вечно охотиться за тем, что находится за горизонтом? Во мне это приняло такую форму. В тебе, Фаньер, это тоже есть, ведь ты приготовляешь свои смеси из листьев и травы и, если бы ты посмел, то ты разрезал бы нас на куски просто для того, чтобы посмотреть, что там находится у нас внутри.

— Наверное, это так. Мне очень хотелось бы узнать, что находится внутри у этих двух, что пересекли Землю Взрыва и все же не проявляют никаких признаков горячки…

— Я думал, что вы не поверили в эту историю, — быстро ответил Эрскин.

Фаньер посмотрел на него сузившимися глазами, почти так, подумал Форс, как будто он уже вскрыл южанина для изучения.

— Это так… может быть, я в нее и не верю. Но если это правда, тогда это величайшее чудо, о котором я когда-либо слышал. Расскажи мне, как это произошло…

— Ладно, — рассмеялся Эрскин. — Мы расскажем вам нашу историю. И мы клянемся, что все это чистая правда. Но каждому из нас принадлежит лишь половина этой истории, и поэтому мы расскажем вам ее вместе.

Масляная лампа шипела над их головами. Степняки и пленные сидели на круглых подушках. Пленные говорили, а степняки слушали. Когда Форс закончил, Мэрфи потянулся, встряхнулся, словно вынырнув из глубокой реки.

— Я думаю, это правда, — спокойно произнес он. — И это мужественная история, годная для того, чтобы переделать ее в песню, которую можно петь у ночных костров.

— Скажи мне, — Фаньер внезапно повернулся к Форсу, — ты, которого учили умению поиска, что больше всего поразило тебя в твоих странствиях?

Форсу даже не надо было обдумывать свой ответ.

— Что Чудища рискуют покидать свои города и выходить в открытую местность. Потому что, по всем нашим наблюдениям, они не делали этого раньше на памяти людей. И это может означать надвигающуюся опасность!

Мэрфи посмотрел на Фаньера, и их взгляды встретились. Затем Целитель поднялся на ноги и быстро вышел наружу, в ночь. Короткое молчание нарушил своим вопросом уже Эрскин: