Шрифт:
Редль не двигался с места.
Не простившись с ним, офицеры вышли из номера.
Р. Роуан пишет:
«Оставшись один, Редль твердо и четко написал на полулистке почтовой бумаги:
«Легкомыслие и страсти погубили меня. Молитесь за меня. За свои грехи я расплачиваюсь жизнью.
Альфред.
1 час 15 минут ночи. Сейчас я умру. Пожалуйста, не делайте вскрытия моего тела. Молитесь за меня».
Он оставил два запечатанных письма: одно было адресовано его брату, другое — генералу Гизлю, который доверял ему и рекомендовал его в Прагу. По иронии судьбы это доверие и это повышение привели Редля к гибели. Если бы его дарования не пленили его начальника он, по всей вероятности, оставался бы в Вене… Занимая свой пост в отделе осведомительной службы, Редль мог еще много лет маскировать свою измену разнообразными уловками, которые стали недоступны для него как для начальника штаба армейского корпуса в Праге».
Во втором часу ночи в номере раздался выстрел.
Полковник Редль свел свои счёты с жизнью.
О предательской деятельности Редля поначалу знал лишь узкий круг лиц. Комендатура Вены готовила пышные похороны, соответствовавшие положению покойного. Траурную колесницу с его гробом должны были сопровождать три батальона пехоты, была заказана масса венков.
Но в утро того дня, на который было назначено погребение, обнаружилась вся неуместность торжественной траурной процедуры. Факт измены Редля стал достоянием многих, с каждым часом нарастал скандал.
Воинским частям, предназначавшимся для участия в церемонии, была послана следующая телеграмма:
«Похороны скончавшегося полковника Альфреда Редля будут проведены без всякой торжественности. Настоящим аннулируется приказ по войскам, отданный вчера».
Одинокий гроб с останками покойного простая траурная колесница рысью отвезла на центральное кладбище в Вене, где он и опущен был в землю в 29 ряду, в 49 группе, в могилу за номером 38.
В последний путь полковника Редля не провожал никто.
МАТА ХАРИ
Имя этой женщины до сих пор окружено легендами.
Ее судьба вот уже семь с лишним десятилетий занимает историков.
Ей посвящено множество романов и фильмов, где подлинные факты ее жизни хитроумно переплетаются с вымыслом.
Биографы Мата Хари и ныне спорят между собой. Одни настойчиво утверждают, что вина ее как шпионки так и не была доказана. Другие соглашаются со смертным приговором, вынесенным ей.
Версия, предложенная Г. Р. Берндорфом, опирается на его уверенность в безусловной виновности Мата Хари.
Но если окончательное слово об этой загадочной женщине не сказано до сих пор, то вправе ли мы спорить с автором книги, написанной в далекие двадцатые годы: предложенная им версия ее судьбы имеет такое же право на существование, как и множество других.
Сумрачным зимним вечером 1894 года голландский капитан Мак–Леод со скучающим видом сидел на чайной террасе «Индийского отеля» в Гааге. Снежные хлопья, падающие за окном, лишь усиливали его тоску.
Несколько дней назад капитан напечатал в одной из местных газет объявление о своем желании сочетаться браком с девушкой его круга.
Письмо, полученное им в ответ на это объявление, не сулило особых надежд. Некий господин сообщал, что его дочь вполне соответствует запросам капитана, что она хороша собой, молода и жизнерадостна. Мак–Леод к этой рекомендации отнесся иронично: он был убежден, что пред ним предстанет обласканная родительскими заботами сытая, дебелая мещаночка.
Ожидая встречи с будущей невестой, капитан уныло пил уже третий стакан чая и изредка бросал взгляд на входную дверь. А вдруг он ошибается? Вдруг эта дверь сейчас распахнется и на пороге ее появится та, что на самом деле сможет составить счастье его жизни?
Каково же было изумление капитана, когда в проеме раскрытой двери возникла девушка поразительной красоты и, оглядев сидящих вокруг, уверенно направилась к его столику.
— Маргарита Целле, — весело улыбаясь, представилась она.
Капитан вскочил с места, да так стремительно, что столик покачнулся и недопитый чай оказался на скатерти.
Девушка рассмеялась. Среднего роста, замечательно сложенная, с огромными глазами, с нежно–золотистым оттенком кожи, она казалась сошедшей с живописного полотна.