Но я этого не допустила, думает Миллисент. Не допустила и, конечно же, была права. Миллисент дожила до преклонных лет, жива и сейчас, а Портер давным-давно умер. Она даже не всякий раз замечает тот дом. Стоит себе и стоит. Но иногда она видит его растрескавшийся фасад, пустые покосившиеся окна. А позади — зеленый полог ореховых деревьев, вновь и вновь роняющих свои резные листья.

Надо бы сломать дом, а кирпич продать, говорит она, несколько озадаченная тем, что не сделала этого до сих пор.