— «Большие надежды»?

— Верно. Отправитель желал моей смерти — в этом состояли его «большие надежды». К счастью, они не осуществились.

Холмс невесело улыбнулся.

— По-моему, такое чувство юмора имеет примесь помешательства.

— Возможно, вы правы, Уотсон.

— Кто же этот маньяк?

— Ну, главный подозреваемый у нас по-прежнему таинственный рассыльный. Что касается установления его личности — у меня есть веские подозрения, но, чтобы увериться окончательно, мне потребуется дополнительная информация. Тем не менее ясно одно — его нежелание вручить книгу лично мне указывает на то, что прежде мы с ним уже встречались. Он боялся быть узнанным и поэтому не стал встречаться со мной с глазу на глаз.

— Что вы намерены предпринять?

— Ничего, — беспечно произнёс Холмс, опускаясь в кресло.

— Ничего? — недоверчиво переспросил я.

— Нет необходимости перепроверять меня, Уотсон, ведь я не чековая книжка. Я сказал «ничего».

— Не понимаю вас, Холмс. — Я почувствовал лёгкое раздражение. — Признаться, меня удивляет ваше спокойное отношение к этой попытке вас убить. Похоже, вы даже довольны, что дали злоумышленнику скрыться.

— Дорогой мой коллега, вы неправильно истолковываете мои намерения. Уверяю вас, наш таинственный убийца в своё время непременно будет передан в руки правосудия, но пока я не вижу оснований спускать на него собак. Очень скоро он обнаружит, что его маленький план провалился, и, конечно, если он тот, кем я его считаю, в ближайшее время возобновит свою попытку.

— Вы хотите сказать, он вновь попытается убить вас?

— Разумеется. Интеллект, задумавший столь хитроумное и коварное орудие убийства, как этот смертоносный механизм, невозможно отпугнуть одной неудачей. В данном случае, Уотсон, мы поменялись ролями, теперь муха — это я. Что ж, буду ждать паука… Со временем он непременно появится.

Признаюсь, я был обеспокоен легкомысленным отношением Холмса к нависшей над ним угрозе. Хотя я знал, что в деле расследования преступлений он редко ошибается, но нежелание выслеживать потенциального убийцу представлялось мне верхом беспечности.

Пока он с довольным видом сидел, откинувшись в кресле и покуривая, во мне росла тревога. Вместо того чтобы пассивно ожидать следующего удара, наверняка можно и должно было предпринять нечто действенное. Я вновь осмотрел потрёпанный том «Больших надежд», и у меня возникла идея. Я вышел из дома — якобы чтобы купить табаку в лавке Брэдли. Холмс едва ли заметил моё отсутствие.

Окунувшись в обжигающе холодную, влажную атмосферу ноябрьского лондонского дня, я направился в сторону Чаринг-Кросс-роуд. Во всех магазинах, торговавших первыми изданиями, я спрашивал, не был ли за последнюю неделю продан экземпляр «Больших надежд» Диккенса. Повсюду ответ был единодушно отрицательным.

Разочарованный и унылый, я вернулся на Бейкер-стрит, пробираясь сквозь плотный туман при свете недавно зажжённых газовых фонарей. Холмс встретил моё моё возвращение оживлённо-саркастически.

— Ну, что ваше расследование? Помогло выявить какие-нибудь новые улики? — довольно чопорно обратился он ко мне, когда я устроился напротив него возле камина.

— Расследование?

— Перестаньте, Уотсон, надеюсь, вы не станете уверять меня, будто действительно ходили в лавку Брэдли? В высшей степени неправдоподобно. Человек, у которого коробка для табака до краёв наполнена аркадской смесью, а на подлокотнике кресла оставлен туго набитый кисет, не нуждается в пополнении запасов. Нетрудно было прийти к заключению, что вы ходили по другому делу.

— Если уж вам обязательно это знать, я пытался больше разузнать о том типе, который собирается вас убить.

— Благодарю вас за это, но вынужден заметить, что посещение книжных магазинов на Чаринг-Кросс-роуд не поможет прояснить картину преступления.

— Откуда вы узнали, где я был?

— Уверяю вас, обычная дедукция. Я знал, что вас расстроило моё решение дожидаться новых событий, и перед вашим поспешным уходом я наблюдал, как вы повторно осматривали книгу. Мне стало ясно, что вы вознамерились провести собственное расследование. Единственный доступный для вас путь — попытаться разыскать магазин, в котором был куплен этот роман. Сделав это, вы смогли бы получить словесный портрет и, возможно, другие детали, касающиеся нашего персонажа. Чаринг-Кросс-роуд в нашей округе — центр торговли антикварными книгами. Вы отсутствовали недолго и не могли быть где-то ещё.

Я кивнул и развёл руками:

— Вы, конечно же, правы. Мне даже нечего добавить.

— Дорогой мой Уотсон, если бы вы посвятили меня в свои планы, я уберёг бы вас от необходимости покидать жилище в столь неприятную погоду. — Он взял со стола «Большие надежды». — Эта книга куплена давно. Посмотрите, какой у неё потёртый и измятый кожаный переплёт. На внутренней стороне обложки видны следы грязи. Ни один уважающий себя продавец книг не допустит, чтобы товар покинул его магазин в таком состоянии. Прежде чем выставлять книгу на полку, он привёл бы её в надлежащее состояние и отреставрировал переплёт. Смею утверждать, что этот том долгое время был частью коллекции какого-то образованного человека, некогда богатого, но ныне потерявшего своё положение.