Это не было новостью.

— Мы тоже поедем?

— Пока нет. В Испанию приехал новый советник вместо Хаджи. Надо встретиться.

В свою очередь, мне надо было рассказать о последних событиях в Гвадалахаре и в отряде, но я все оттягивала. Смутная тревога и нерешительность подсказывали, что я сама еще не определила своего отношения к тому, что, казалось бы, имело однозначный смысл. Сославшись на усталость, я ушла в свою комнату, но спать не ложилась.

— Что задумалась? — спросил Артур, остановившись на пороге.

— Подожди немного, рассказывать долго, а дела не срочные, можно отложить и на завтра. Сегодня все равно делать нечего.

— Лучше, давай сейчас. Не люблю ложиться спать, когда что-нибудь неясно. Что делается в отряде?

Пришлось рассказывать. Сначала, конечно, об Энрике. Артур слушал молча. Мне показалось, что все это не было для него неожиданным. Брат Энрике был в штабе Южного фронта, и Артур поддерживал связь с полковником Киселевым, советником этого фронта. Наверное, Артур уже знал о дезертирстве. Об операции на нашем фронте в районе Саорехаса ему тоже было известно, но о том, что полковник хотел использовать наших бойцов, он услышал впервые.

— Больше трех бойцов не дадим, — сказал он сердито, — и то, если найдутся охотники. Наши разведчики скоро потребуются для арагонской операции.

Несмотря на поздний час, пришел Хосе и сказал, что вызвались трое: Леон, Маноло и Энрике.

— Энрике сам напросился?

— Первым, — ответил Хосе и подал Артуру личные документы троих добровольцев.

Перед каждым выходом на операцию личные документы участников оставляли в сейфе. Сколько таких документов остается невостребованными за войну!

Вернувшись в Гвадалахару, первым делом наведались в штаб. Там уже имелись первые донесения о прорыве фронта под Саорехас. Мост захватили во второй половине ночи, и часть бойцов удалось переправить на другой берег еще до рассвета. Они взобрались по скалам и атаковали первую линию противника. Второй не оказалось вовсе — солдаты сбежали.

Я пошла домой переодеваться и чего-нибудь перекусить. До конца дня было еще далеко, и я удивилась, застав там Артура. Он был очень недоволен моим отсутствием и ждал, чтобы дать нагоняй. Почему-то ему особенно не понравилось, что я без него пошла в штаб новостями.

— Ты неправ, — отвечала я, обидевшись. — В штабе ты как советник можешь говорить только с командиром и начальником штаба. На худой конец — со старшими офицерами, которые сами собирают новости, где могут. Расспрашивать шоферов и денщиков тебе положение не позволяет, а мне закон не писан, могу поговорить о кем угодно. Шоферы, например, знают о подробностях больше всех. Хочешь, поедем, сами посмотрим.

От поездки Артур отказался. Ему снова нужно было ехать в Мадрид. Обстановка в стране осложнилась. Надо было постоянно быть в курсе событий, а главное, не терять тесных контактов с другими советниками. В Гвадалахаре мы были с Артуром одни. Стало известно, что в некоторых городах подготавливаются беспорядки. Под большим подозрением в этом отношении была и Гвадалахара. Договорилась, что в Саорехас я поеду одна, а потом попытаюсь разыскать его в Мадриде, если не случится ничего непредвиденного.

— Езжай, — сказал Артур, надевая фуражку.

— Машину дашь?

— Не могу. Поедешь на грузовике.

— Тогда позволь взять с собой ребят, путь немного развлекутся.

— Хорошо, только не всех, и, пожалуйста, ни во что не вмешивайтесь.

Вскоре я уже сидела с Клаудио в кабане грузовика и покорно глотала дорожную пыль. Она особенно упорно висела над этим участком дороги, поскольку по бокам были часто насажены тутовые деревья. Хотелось пить, но вода во флягах нагрелась и стала противной. Ближе к фронту нас остановил дорожный патруль.

— Пароль?

— Фуенте-де-ла-Рейна! — ответил Клаудио.

Какой странный пароль! И кому он только пришел в голову? «Родник королевы». Наверное, в комендантской службе был поэт. Дорога на подъездах к реке была такой каменистой, что, приблизившись к передовым позициям, мы оставили машину на склоне холма и дальше пошли пешком. Прежние окопы опустели. Появились построенные на скорую руку сараи, прикрытый брезентом штабель ящиков от боеприпасов и несколько грузовых машин. Около них собрались солдаты обоза и легкораненые, ожидающие эвакуации. Я подошла и остановилась послушать, о чем они говорят. Я уже привыкла понимать арагонцев и кастильцев и даже в таком гомоне улавливала самое существенное. Недалеко шел бой, поэтому люди были возбуждены и молчать не могли. Они говорили все разом. Удивительно, что при этом они умудрялись и слышать все, что говорили в это же время другие. Это после первого прорыва через наш мост, Тахо форсировали еще в трех местах.

На высоком берегу нас задержала еще одна группа солдат, посланных за патронами. Патроны должны были подвезти к реке, а потом перегрузить на мулов. Они спросили, не видели ли мы грузовики с боеприпасами. Я сказала, что кое-какое имущество прибыло, но мулов поблизости не приметила, так что патроны, вернее всего, придется переправлять вручную. Солдат это не удивило и не огорчило. Оки сообщили, что наши войска продвинулись километров на пять.

Продолжать наступление должны роты второго эшелона, которые еще не обедали. За сегодняшний день несколько человек убито и ранено. Двое утонули в реке во время переправы. Вот и все новости.