– Начальство решило, что это ограбление, – сказал Бурцев и вздохнул. – А что у Круглова взять можно было?

Старший лейтенант помолчал, вздохнул еще раз и произнес с печалью в голосе:

– А что у нас вообще можно взять?

Потом он посмотрел на Гречина и отвернулся, видимо вспомнив, что у майора как раз есть что отбирать.

Настроение у Алексея было хуже некуда. Жору было очень жаль. И еще ему стало обидно оттого, что накануне Круглов хотел с ним встретиться, а он отказал, торопясь к невесте. Но Марина вернулась уже ночью, а эксперт, возможно, остался бы в живых, если бы пошел домой попозже. Но кое о чем Жора все-таки успел сообщить, и сейчас Гречин перебирал в памяти вчерашний разговор с приятелем. Тот говорил о каком-то фильме, который он прихватил из особняка повесившегося Дарькина, но что это был за фильм и как назывался, вроде бы не сказал.

Сообщил только, что это бомба. Может, его убили из-за диска? Однако времени подумать об этом не было – руководство требовало ускорить расследование смерти бизнесмена.

Майор стал просматривать распечатку звонков с мобильных телефонов Дарькина. По служебному их было сделано много. А по личному набралось всего полтора десятка абонентов, с которыми в последние два дня связывался Герман Валерьевич. Среди прочих в списке был номер мобильного телефона второй жены бизнесмена. А ведь Юлия Дмитриевна ничего не сказала о том, что разговаривала с бывшим мужем. Причем если один телефонный разговор экс-супругов длился всего две минуты, то второй – семнадцать. Еще за день, который оказался для Дарькина последним, ему звонила третья жена, Илона. Два раза они говорили по минуте, третий ее вызов так и не был принят – к тому времени, по выводу экспертов, Герман Валерьевич был уже мертв. Следовательно, женщина не знала о его смерти. А может, для того и позвонила, чтобы проверить? Хотя Дарькину еще кто-то звонил. Гораздо позже – где-то около двух ночи.

Бурцев по-прежнему сидел возле стола Гречина.

– Я тебе ручку давал, когда ты протокол в доме самоубийцы составлял, – вспомнил Алексей. – Верни, пожалуйста.

Подчиненный полез в карман, и тут же лицо его изменилось.

– Ой, я, кажется, ее там, на столе, и оставил. А что, очень дорогая?

– Очень, не очень, но двенадцать тысяч без малого стоит. «Монблан» с золотым пером и колпачком. Подарок невесты.

– Сколько? – удивился Бурцев, усомнившись в стоимости. – Мне за такие деньги две недели пахать надо, если не больше.

– Не бери в голову, – попытался успокоить его Гречин, который и в самом деле расстроился из-за потери подарка, – переживу как-нибудь.

– Ну надо же как обидно! – разволновался Бурцев. – Мне моя если и дарит чего, то обязательно носки. А тут такая вещь!

Старший лейтенант осекся, поняв, что брякнул не то.

– Ладно, – махнул рукой Алексей, – сгоняю туда после работы. Ключи от дома у меня есть. Возьму участкового в свидетели, что ничего чужого не прихвачу.

Произнеся последние слова, майор вдруг почувствовал, что хочет вернуться в роскошный дом Дарькина не только за своей авторучкой. Что-то другое заставляло его напрягать память. Словно он был на месте преступления и вроде осмотрел все тщательно, а самое главное, то, что лежало буквально перед глазами, как раз и не заметил.

– Может, в обед туда смотаться? – произнес Гречин вслух. И добавил: – Нет, не успею, пожалуй.

– Так вы поезжайте, – засуетился Бурцев, – а я вас прикрою. Скажу, что вы отправились на встречу со свидетелем или с осведомителем.

Но в обед майор никуда не поехал. Вместо этого зашел к криминалистам, чтобы выразить им свои соболезнования. Эксперты потихонечку поминали Круглова, налили рюмку и Алексею. Все ждали от него каких-то слов, а он сказал только:

– За Жорку. Пусть земля ему будет пухом. Безобидный был человек.

– Это точно, – подтвердил кто-то из присутствующих. – Он даже норматив по стрельбе не мог выполнить. Говорил, мол, так выстрелов боится, что, когда нажимает на спусковой крючок, машинально закрывает оба глаза.

Гречин недолго сидел у экспертов, а перед тем как уйти, попросил ребят, чтобы поискали в столе Круглова или еще где диск с записью фильма, который Жора хотел ему передать. Эксперты покопались на столе, в столе и на полках, но ничего не нашли.

Алексей вернулся в свой кабинет. Еще открывая дверь, услышал, как надрывается телефонный аппарат. Сел за стол, не собираясь отвечать, но телефон продолжал звонить, и пришлось снять трубку.

– Аллеу, – прозвучал в динамике манерный женский голос. – Меня зовут Илона Крошина. Я – жена бизнесмена Дарькина, который теперь погиб. Могу ли я поговорить с майором Гречиным?

– Слушаю вас, – сказал Алексей и приготовился к длинному разговору.

– Мне сказали в прокуратуре, что вы занимаетесь расследованием обстоятельств смерти Германа Валерьевича. Я говорила с какой-то женщиной, и она дала мне ваш телефон.

– С какой женщиной? – спросил Гречин, начиная понимать, что третья жена Дарькина – непроходимая дура.

– Ну, из прокуратуры. Я ей позвонила, а она меня к вам направила. Дело в том, что я забыла в доме свои личные вещи и теперь хочу забрать их.

– Когда вы были в особняке Дарькина в последний раз?

– Точно не помню. Но давно.

– Тогда же и забыли?

– Нет, я их забывала в разное время, а теперь хочу все забрать сразу.

– Принесите мне список тех вещей и кассовые чеки, подтверждающие, что именно вы их покупали. Только тогда я смогу помочь вам.

– Но чеков нет, а список я привезу, только…