Талахасси изучала ее сузившимися глазами. Она начала эту беседу, полагая, что прибытие Идайзи — отвлекающий маневр или утонченная атака против нее, вполне вероятно, начатая под воздействием Хасти. Но новое чувство подсказывало ей теперь, что женщина была в самом деле полна страха, что она говорит почти то, что думает. Хотя в прежнее время искренность не сопутствовала ей, сейчас страх заставил ее быть отчасти правдивой.

— Я догадываюсь, что ты подразумеваешь под этим… однако похоже, что действительно поздно, — заметила Талахасси. — Но ты кое-что можешь сделать — приведи в готовность тех, кто захочет подняться, чтобы уничтожить Хасти, открой путь для Джейты и Херихора…

Идайзи уже трясла отрицательно головой.

— Я же говорила тебе — у него есть собственная защита Напаты…

— Охранники могут быть… — начала Талахасси, но женщина перебила ее:

— Но не этих охранники — поскольку они не люди, а скорее предметы, которые он создал в этом помещении. Мы не имеем понятия, как управлять ими, так же как я не могу освободить тебя из этой клетки. Его пути не являются нашими путями.

— Может быть, нет. — Талахасси не спускала глаз с блока, от которого доносилось постоянное потрескивание, откуда Хасти пытался овладеть ее разумом. — Это то, — она показала, — что, я считаю, контролирует эту клетку. Что находится на его передней части? — Предмет находился перед ней под неудачным углом, так что она не могла видеть, что у него на управляющей панели.

Идайзи передвинулась, чтобы встать перед блоком, но пальцы сплела за спиной, как будто больше всего на свете страшилась какого-либо контакта с механизмом.

— Здесь есть панель; на ней светится маленькая красная лампочка. Ниже нее ряд кнопок.

— Сколько кнопок?

— Четыре.

Четыре, и самая дальняя кнопка управляла мучительной болью, которой Хасти поразил ее. Могла ли какая-нибудь из остальных трех освободить ее? Шанс был незначителен, но Талахасси не могла пренебречь им.

— Не трогай кнопки, которая находится справа с краю от тебя. А испробуй кнопку самую дальнюю от тебя слева.

— Трогать это — смерть. Он сказал так! — Идайзи даже не пыталась поднять руку.

— Если ты пришла не помочь мне — тогда для чего?

— Используй свои собственные силы, — ответила Идайзи. — Вы, из Высшего Пути, говорили в прошлом, что с их помощью может быть сделано очень многое. Я тебе описала его, но не прикоснусь к этому предмету, порожденному дьявольским знанием.

Потом она повернулась и убежала, будто за ней гналось нечто ужасное. Талахасси проводила ее взглядом. В самом деле, она может использовать только собственные силы. Действительно ли Идайзи была движима паникой, или весь ее разговор был уловкой, стремлением узнать, что Талахасси, с ее хваленым Талантом, могла сделать? Ее уверенность, что женщина была искренней в своем страхе, поколебалась. Правда и ложь могли быть так искусно смешаны, что их невозможно отделить одно от другого.

Но ей не давала покоя мысль об этих четырех кнопках.

Если бы она только смогла уговорить Идайзи проверить их!

Она вперила взор в блок слева от нее, будто одной волей могла повлиять на его секрет, чтобы добыть свободу.

Исключительно волей! Память Ашаки отозвалась еще одним фрагментом. К несчастью, фрагментом, на котором она ничего не могла построить. Она знала только, что Ашаки сама однажды была очевидцем такого искусства, как телекинез.

Однако он осуществлялся несколькими адептами, действующими совместно, соединив свои силы. И это не было широко распространенным.

Она закрыла глаза, чтобы блокировать «здесь» и «сейчас», лучше уловить любой намек из этой второй и искаженной памяти. Кое-какие подробности настолько ясны, что она была в состоянии поверить, что сама совершала такие действия. Другие.., они становились смутными, расплывались, когда она пыталась сосредоточиться на них. Можно было подействовать на мозг животного, взять его под контроль, заставить выполнить какое-нибудь дело в пределах его физической способности. Но подобное обращение с другими жизненными формами нельзя позволять. Ибо всякая жизнь должна быть почитаема, и человек не должен превращать в рабов любые виды животных. К тому же, где в этой комнате нужно найти что-нибудь, на что она могла оказать воздействие, если бы обладала возможностью это сделать?

Где?..

Талахасси напряглась. Это.., это «присутствие» — имя которому было Акини — оно вернулось. Она открыла глаза и взглянула на клетку с Жезлом, над которым вновь парило оно.

Однако… Акини — оно — был не один!

Она не могла этого видеть, только чувствовала, что в настоящий момент здесь находится более чем одно «присутствие». Она наблюдала, не делая движений, едва осмеливаясь глубоко вздохнуть.

— Акини… — Талахасси облизнула губы, произнеся имя вслух.

Наступило что-то вроде неподвижности — как будто то, что она не видела, застыло, внимательно слушая, потому что теперь эти «присутствия» были сфокусированы на ней.

— Акини. — Она снова произнесла имя, и на этот раз ее услышали.

Неожиданно на нее обрушился поток возбуждения, как волна накатывается на утес, — гнев, страх — но не по отношению к ней. Нет, эта эмоция захлестнула ее, чтобы поглотить, только потому, что она присутствовала здесь и каким-то образом установила ниточку контакта с личностью, которая ее породила.

Но контакт казался целиком односторонним. Хотя это — Акини — знало ее или отвечало, как она полагала, за то, что случилось, оно не могло совершать какие-то действия.