— Как вы, должно быть, расстроены! — с сочувствием воскликнула Александра. Казалось, босс заплатил этой женщине за представление безумной драмы, которую сам же и сочинил.

— Еще бы не расстроен, — хмыкнул шеф и тяжело вздохнул: — Расстроен до глубины души. Просто убит.

— Джейн Лейн.

— Джейн! — сказал Дик неожиданно любезно. Такой тон предназначается для Йена и людей, заинтересованных в приобретении скульптур этого гения. — Не могла бы ты подняться ко мне в кабинет? Пожалуйста! — поспешно добавил он почти без паузы. Подобные речи в устах Дика — эквивалент четверного «акселя»: сложный и очень редко исполняемый элемент. После выставки прошла неделя, шеф ни разу не дал мне даже символического поручения и вообще не заговаривал со мной.

Предусмотрительно прихватив ручку и блокнот, я поднялась к нему.

Когда я вошла в царство белых стен, хромированной стали и теней, то есть в кабинет Дика, шеф встал, прошел мимо меня и плотно прикрыл дверь. Услышав, как щелкнул замок, я поняла, что за этим последует. Взглянув на ручку с блокнотом, я подумала: сколько еще идиоток являлись выслушивать сообщение об увольнении в полной готовности делать записи? Дик попросил меня присесть, и я подчинилась, представив, что вскоре в слезах покину этот кабинет, как делали многие. Зато когда дверь откроется вновь, я уже буду по ту сторону добра и зла галереи.

— Джейн, кроме досадного недоразумения с конфетами «Риз», — а его мы, надеюсь, сможем забыть, — работа, проделанная тобой в ходе подготовки к выставке, достойна самых высоких похвал.

— Спасибо, — ошарашенно ответила я. Неужели такова процедура увольнения из галереи Дика Риза — на прощание увольняемый получает толику признания? Может, люди плачут не оттого, что потеряли работу, а от переполняющих их чувств, ведь в конце концов они услышали добрые слова?

— Вчера днем купили последнюю скульптуру Рис-Фицсиммонса, — продолжал шеф. — Таким образом, мы реализовали все снова. Это и успех Йена, конечно.

Почему Дик мне об этом рассказывает?

— Как ты, наверное, знаешь, спрос на работы Йена стабильно высокий, — продолжал он менторским тоном.

Да, Дик, даже мне об этом известно.

— Скульптуры продаются хорошо, но Йен заметил — сейчас мы с ним это обсуждаем, — что больше всего сделок заключается во время проведения выставок. В такой обстановке работы Йена привлекают наибольшее внимание прессы. Кроме того, одним из самых интересных и интригующих аспектов творчества Йена является то, что в контексте коммерческого подхода его скульптуры значительно выигрывают на фоне произведений других авторов, контрастно подчеркивающих интенсивность и мощный динамизм его творений.

«В контексте коммерческого подхода», «интригующий аспект», «мощный динамизм» — Дик словно читал наизусть пресс-релиз о Йене Рис-Фицсиммонсе, подготовленный Амандой.

— Продажи у нас в галерее всегда оживляются после выставок в Нью-Йорке, это любому ясно.

Да, Дик, это и дураку понятно.

— Так вот, в качестве концептуального проекта с элементами перформанса и коммерческого предприятия Йен предложил организовать деловое турне продолжительностью пять месяцев и устроить экспозиции его работ в крупнейших выставочных центрах.

Интересная мысль.

— По завершении каждой крупной выставки в оставшиеся дни месяца Йен планирует выставлять скульптуры в одной из частных галерей соответствующего города. Наш скульптор собирается вести подробные записи о влиянии турне на творчество и об отношении к его работам в разных городах. Разумеется, мы ожидаем резкого увеличения продаж произведений Йена. — Дик замолчал.

Участие в крупных выставках с последующей персональной экспозицией в пяти разных городах! Наверное, концепция принадлежала Йену, а коммерческую сторону доработал Дик. Мне пришло в голову, что сегодняшнюю беседу можно квалифицировать как мой самый длинный разговор с шефом. Постепенно до меня дошло — об увольнении речи нет. Я подняла глаза на Дика, ожидавшего, что я скажу.

— Идея, несомненно, подсказана вдохновением. Очень интересно будет оценить, как турне повлияет на творчество Йена.

— Йен хочет поехать уже через две недели. Лондон, Рим, Чикаго, Санта-Фе, затем снова Нью-Йорк на две недели — тридцать первого января здесь открывается ретроспективная выставка его работ, а в феврале заключительный аккорд: выставка в Майами.

Ничего себе турне, ужаснулась я, радуясь, что не имею отношения к проекту. Может, в отсутствие Йена Дик станет вести себя более адекватно? Или он тоже хочет поехать? Какая прелесть! Нет, это даже слишком хорошо!