— Хорошо. — Тед подождал, пока я спущусь, потом спустился сам. Гита уже ждала на земле.

— Я тоже хочу идти, Вир.

— Нет.

— Но, Вир, а вдруг это ловушка? Я хорошо управляюсь со станнером, а к машине не подойду. Прикрою тебя.

— Нет. — И добавил, чтобы подсластить пилюлю: — Именно потому, что ты хорошо управляешься со станнером, я и хочу, Гита, чтоб ты осталась. В одиночку легко проскользнуть и уйти незаметно. Поверь мне, я буду осторожен. Но если это ловушка, если нас каким-то образом выследили, они могут быть тут. Все должны быть в укрытии, с постоянным дежурством — понятно?

Угроза была маловероятной, но она была; я не обманывал Гиту. Она осталась недовольна, но больше не возражала.

— Если я не вернусь до темноты, — сказал я Теду, — скройтесь. Думаю все же, что лучше идти к Батту — если он пуст. Но…

Я замолчал в нерешительности. Можно ли предвидеть, что случится со мной, со всеми? Зачем обременять их советами, которые могут оказаться бесполезными? Если я не вернусь, ситуация изменится.

— Действуй самостоятельно, — единственное, что я мог сказать.

— Да, Вир…

Я оглянулся, потому что сделал уже два шага.

— Будь осторожен, — почти сердито добавил Тед. — Мы не можем потерять тебя.

Как далеко мы ушли от чувства, которое я испытывал когда-то — неужели это было всего несколько дней назад? — будто Тед бросает вызов моему старшинству. Мне пришло в голову, что Тед сейчас смотрит на меня, как я смотрел на Лугарда в начале нашего рокового путешествия. Мне это не понравилось, потому что ставило в положение, которого я не хотел. Я поднял в ответ руку и нырнул в кусты. До сих пор мы не заглядывали далеко в будущее. Я думал, как и другие члены группы, постарше, что произошло нечто ужасное. Но за завтрашний день мы не заглядывали. А если случилось худшее и мы единственные люди на планете?

Идти в порт, включить тревожный вызов. Но ответа можно ждать годами — если вообще дождешься. Что тогда? Я отшатнулся от этих мыслей. Лучше для меня и для все нас, если мы будем заниматься только неотложными делами. А моя задача сейчас — исследовать хоппер. Если он покинут или его экипаж мертв, это подарок судьбы. Не нужно бояться идти через лавовую страну. Я ее видел раньше и поэтому ужасался мысли о пересечении ее пешком, с ограниченными припасами, без проводника, без подробной карты. Идя по компасу, я оставил старую тропу и свернул влево. Местность была лесистая, но деревья не такие гиганты, какие можно встретить ниже. Чтобы не заблудиться, я часто смотрел на компас. Приходилось рассчитывать на свою подготовку будущего рейнджера. Деревья становились выше, а внизу — все темнее. Время от времени я останавливался и прислушивался. Но слышны были только обычные лесные звуки. Наконец я подошел к кустарнику, за которым — поляна, а на ней — хоппер.

Оставаясь в укрытии, я добрался до места, где кусты выдавались вперед. Дверца хоппера, которую я раньше не видел, была полуоткрыта. Увидев, что не дает дверце закрыться, я встал и, несмотря на протесты желудка, пошел навстречу тому, от чего в обычных условиях отпрянул бы.

В хоппере было четыре пассажира, один из них — пленник. Он находился на сидении пилота и был одет в комбинезон поселенца. За ним сидел человек в мундире беженца с лазером в руке. Нетрудно было догадаться, что он целился в пилота, когда наступил конец. Остальные двое также были в мундирах. Мне не хочется вспоминать следующий час. Копать могилу было нечем. Я мог только прикрыть их землей. Сделав это, я убедился, что хоппер в порядке. Можно только гадать, куда они направлялись. Может, за горы, а может, в Батт — в этом направлении других населенных пунктов не было. Но уже некоторое время все они мертвы.

Наконец я смог взлететь и направиться к нашему убежищу. Машина была в хорошем состоянии, даже лучше, чем наши в Кинвете. Я убедился в этом, проверив, как она реагирует на команды. Хоппер был на ручном управлении, а не на автопилоте, поэтому я не мог определить, откуда и куда он летел. Уже в сумерках я сел на небольшую поляну. И был доволен, не увидев никого из детей, когда выбрался из кабины.

— Домой! — это Аннет ласково провела рукой по корпусу хоппера. — Мы можем лететь домой!

— Еще нет.

— Как это нет? — сердито спросила она. — Нам нужно лететь в Кинвет, узнать, что там произошло.

— Я знаю, что произошло, по крайней мере частично, — ответил я ей и всем им: чем скорее они привыкнут к необходимой осторожности, тем лучше. — В хоппере был пленник и охрана. Пленник — наш поселенец, охрана — беженцы.

— Кто он? — спросила Аннет.

Я покачал головой.

— Я его не знаю.

К моему облегчению, она оставила эту тему, спросив:

— Куда же, если не домой?

— В Батт. Помнишь комнату связи?

Это была единственная приманка, с помощью которой я мог получить ее согласие. Будет ли она спорить? Скажет, что до сих пор коммуникаторы не дали ничего? И если она будет продолжать настаивать на возвращении в Кинвет, достаточно ли моего авторитета, чтобы отказать ей? Мы никогда с ней не расходились во мнениях окончательно, а сейчас это было бы хуже всего.

— В Батт, — повторила она и замолчала, как бы обдумывая сказанное.

— Это лучшее убежище. Мы еще не знаем всех его возможностей. Лугард говорил, что его защиту преодолеть невозможно.