— Тоже верно…

Возвращается хозяйка с пиалами, расставляет их на столе и наливает чай. Примерно по чайной ложке в каждую. Я зажимаю рот рукой, чтобы не заржать. Азамат легонько вздыхает и мягко забирает у хозяйки чайник.

— Давайте я сам, мы и так вас загоняли.

Хозяйка розовеет, широко оскаливается, кланяется и убегает на кухню. Азамат наконец наливает маме полную пиалу чая, все довольны.

— Ишь ты какой галантный, — хмыкает мама. — Не боишься, что уведут?

— Честно говоря, не очень. Сама посуди, раз уж до меня пятнадцать лет никто не позарился…

— Так чужое интереснее, чем ничейное.

— По себе судишь?

— Да мне они с роду не нужны, хоть женатые, хоть какие! А вот ты бы за своим присматривала. Тут-то я поняла уже, что тётки странные, но если вы с ним на Землю полетите — вот там глаз да глаз! Найдутся бабы и поумнее тебя, и покрасивей. На императора-то!

Я корчу рожу в том смысле, что подозревать Азамата в измене — не просто последнее дело, а вообще идиотизм. Азамат тут же вопросительно на меня смотрит, мол, что с матерью не поделила.

— Мама считает, что ты такой потрясный мужик, что мне надо от тебя вилами гонять всех потенциальных соперниц.

До сих пор усилием воли молчавший Алтонгирел не выдерживает и фыркает в пиалу, произведя веер брызг.

— Вот поэтому пиалы для чая такие маленькие, — наставительно сообщает Янка, до которой не долетело.

Азамат тем временем собирается с мыслями и, стратегически улыбаясь, говорит маме:

— Ваша дочь не должна волноваться. Но спасибо за комплимент.

Мама некоторое время изучает его задумчивым взглядом, потом обращается ко мне.

— Лизка, будь поосторожнее со своим знойным красавцем. Я тебе говорю, на Земле все бабы будут его.

— Вы хотите взять Лизу на Землю? — хмурится Азамат.

— Мнэт, — Сашка с набитым ртом мотает головой. — Мно вам когда-то пйыдётся пйыехать вмэште. Ой, как вкусно! Я хочу сказать, маршал Ваткин хочет вас видеть, а он с Земли не выбирается уже много лет, всё-таки пожилой человек. Так что он хотел бы, чтобы вы сами до него добрались. Вы ведь хотите вступить в экономический союз, правда? Ну так маршал вас ждёт с распростёртыми объятьями, только просит лично встретиться. Он же с вами об этом говорил, разве нет?

— Говорил, — кивает Азамат, не переставая хмуриться. — Но мне теперь не так просто уехать с планеты на несколько недель. Да и требования для вступления в союз мы ещё не все выполнили.

— Так я вам говорю, нафиг требования, вас уже ждут!

— Нет, — решительно отвечает Азамат. — Пускай ещё подождут. Если моя планета вступит в союз, то с полным правом, а не по прихоти главнокомандующего союзными войсками. Я ни в коем случае не хочу его обижать, но я не хочу и быть у него в долгу. И тем более не хочу, чтобы другие союзники смотрели на нас сверху вниз, дескать, ничего не умеют, только мечами махать, а по знакомству провинтились на тёплое местечко. Союз — это сотрудничество, и я там хочу быть на равных.

— Мда-а, — Сашка задумчиво трёт нос. — Серьёзный вы человек, Азамат. Не то чтобы я в этом раньше сомневался, конечно… Но, боюсь, маршал всё-таки обидится.

— Именно поэтому я ему говорю, что не могу приехать, потому что ужасно занят, и надо сначала навести порядок дома, а уж потом лезть в мировую политику.

— Вы бы знали, какой у нас бардак, поняли бы, что он с вами не совсем согласен…

Азамат пожимает плечами.

— Тогда скажите ему, что жена не хочет меня отпускать к земным красоткам.

Я давлюсь яблочком.

Дома Тирбиш выносит нам сонного Алэка, и меня сносит громовым сюсюканьем. Мелкий чужих не боится совершенно, а тут как бы и не совсем чужие… В общем, он ведёт себя, как в рекламе: улыбается и радостно пищит, хватая родичей за выступающие части организма.

Дверь приоткрывается, и оттуда раздаётся то ли свист, то ли шипение. Обернувшись, в полутьме различаю Алтонгирела, который манит меня в гостиную. Видимо, жаждет мне на маму пожаловаться. Встаю и выхожу.

— Чего ты?

— Да я так, поинтересоваться, они не жалуются, ничего? — Алтонгирел стоит ко мне боком, нехарактерно теребит рукав и отводит взгляд.

— А на что им жаловаться? Мама сказала, что с ней все очень вежливо обходились.

Духовник немного расслабляется.

— Я просто… ну, пришлось объяснять нашим всякие штуки, ну, про чашки там, или про то, что надо место уступать… В общем, на тебя ориентировался. Странно всё это, я боялся, как бы глупость не сделать какую-нибудь. Тем более, ребята мне никак не верили. А родичи твои молчат, как будто не для них стараюсь…