Шрифт:
Тот чёрный шум бесшумно превратился в «человека».
Со всех сторон в молчанье выползают тени…
Повторный приступ одержимости? Шизофрения?? Кома???
Человек без лица и без друга просто стоит где-то внутри и вовне и просто смотрит на то, как ты пытаешься проснуться. Та раковая опухоль у тебя в голове (которую все называют «мозгом») начинает болезненно делится и через 48 лет разъединяется сама с собой.
А ты ведь так и не проснёшься…
— Значит, он говорит, что это всё ему во сне приснилось? — скептично улыбается мистер Номер. Из глубины комнаты к нему медленно идёт безголовое тело, пестрящее множеством шрамов, в каждом из которых мерцает телешум пустого канала. Острые как политический анекдот, за знание которого расстреляли 300 человек, кости торчат из мёртвых культей рук. Пень безобразной шеи украшен металлическим узором — зашит железной нитью.
И каждый шов в итоге образует слово.
Господин И Грай поворачивается к Номеру и говорит, размашисто не обратив вниманья на безликий и бесполый труп:
— Он смеет утверждать, что Рон стал бы барабанщиком, а Гарри — гитаристом. И Гермиона — вокалисткой…
Мистер Номер и И Грай сидят за стойкой в гигантском помещении их личных измерений. У каждого в руке стакан, бесконечно повторяющий форму песочных часов.
— Нам, кажется, уже пора…
— Ага. Сейчас заплАчу и сдохну…
Оба посетителя бара имени их двоих срастаются в престранную фигуру (покатый треугольник вверх, покатый треугольник вниз).
Пока ты смотришь, как они, в прозрачности вращаясь, двоично превращаются
в очередной стакан, к тебе подходит твой безголовый официант.
Он нагибается, чтобы принять заказ.
Специально, чтобы ты видел «слово швов» его подноса-шеи.
Но ты совсем не смотришь на официанта. Твой любопытный взгляд теперь пришит к скучающей блондинке у камина.
А металлические швы ведь всё равно сложились в слово «СОН».
«Я, конечно, в Аду! Окончательно мёртв(…мёртв)…»
Стеклянный протез глазного яблока Земли из Райского сада…
— Для меня нет себя прекрасней/ Но ловлю я свой взгляд напрасно/
Как виденье неуловимо, каждый день прохожу я мимо…
Человек без лица и без друга напевает перед почерневшим зеркалом в ванной.
Тьма гаснет. Сцена уносится в НОВЬ.
Ночь на каждом кончике каждого ржавого зуба Отражённой Эммы.
Это не зубы, а гробовые гвозди…
Чёрно-белая ворона летает по дому.
Аплодисменты крыльев, кошмар улыбки Отражённой Эммы…
А это ведь всего лишь зеркало в углу.
Также человечно как привидение инопланетянина.
«Вторая) (первая» Эмма широко раскроет страху глаза и, увидев всё то, что ты смог увидеть, поймёт, что больше не смотрит на своё отраженье…
Загробный крик — и зеркало кошмара уносит ветер тьмы.
Сквозь грязь закрытого в себе пространства доносится взрыв голосов, которые безмерно застывают в Эмме.
Но один заблудившийся снаружи голос попадает в мечущуюся по хижине ворону, точно прожжённая кислотой мусорная корзина в канаву, словно сердце мишени в неподвижно зависшую пулю…
«Твои шаги преследуют меня…
Сейчас всё ещё лето.
Луна — как обручальное кольцо. Как дуло пистолета.
Круг черноты внутри. Глазница пустоты.
Мы выходим на вымерший пляж, а море выглядит зеркальною пустыней.
И на песке твои шаги теряют звук.
Мы смотрим в тёмные волны, нам даже кажется, что море оживёт — из глубины на сушу выйдет монстр, похожий на кошмар из отражений…
Но воды этой ночью тихи.
Этой ночью мы видим город опустевшим.
Твои шаги преследуют меня — этой ночью…
Заходим в старый дом, а он огромен: сотни комнат.
Главный коридор такой длины, что когда ты уходишь в один его конец, а я пою „Nightmare“ в другом — меня не слышишь, только шёпот.
Ты возвращаешься и объясняешь: почти весь звук уходит в комнаты на этаже.
Старый отель — все номера для нас открыты, выбирай любой.
Но ты не хочешь: слишком скучно.
Уже на улице твои шаги опять преследуют меня…
Внезапно зал открытого кафе.
Садимся на террасе, столик в центре. Вокруг лишь темнота кружиться на ветру.
Во взгляде взгляд. Тепло растает отраженьем…
И напряжение растёт как звук на гранях тишины.
Я предлагаю всё закончить.
Но ты не хочешь: слишком это всё легко.
Тогда пройдёмся через парк…
Деревья в темноте — печальные изгибы. Шептанье ветра / снова тишина.
Ты смотришь в небо — полая луна. Нездешний свет лежит на островках полян.