«Допустим, у нее сейчас даже кто-то есть, кому нельзя было нас видеть вдвоем возле крыльца в тот день. Но, вспомни, после гуляния, во время которого произошел неприятный случай с ротвейлером, ты сказал ей, что любишь. И ведь ты не солгал. А раз так, значит, надо бороться за свою любовь. И пусть она сама выберет: ты или кто-то другой», — размышлял Виктор.

Мысль о возможном существовании соперника продолжала мучить его.

Однако подарил он кольцо не скоро.

Когда Виктор вознамерился это сделать, он позвонил Ирине и услышал в трубке голос ее подруги — Наташи. Та сообщила ему, что Ира уехала к себе в поселок, на свадьбу старой школьной подруги.

Прошло несколько дней. Виктор вновь позвонил Ирине, но ему опять ответила Наташа, сообщившая, что Ира ушла в отпуск и поехала — сначала к бабушке, в Кострому, потом отдохнуть — в Анапу, к дальним родственникам.

Виктор опечалился. Особенно из-за того, что сотовый телефон Иры не отвечал. Точнее, он был отключен.

— Абонент временно недоступен, — говорил ему голос автоответчика в трубке.

Виктор понимал, что Ира, скорее всего, вставила другую сим — карту, с неизвестным ему номером. Только вот, из-за кого она не хочет общаться с ним? Кто может услышать их разговоры? С кем она там шляется по Анапам?

Новые вопросы принесли новые переживания. День тянулся за днем, Виктор в тысячный раз набирал номер сотового Иры, и получал в ответ знакомое:

— Попробуйте позвонить позднее.

Минуло лето, прошла осень, наступила зима. Праздновать встречу следующего года Виктор отправился в Вологду, к родителям. На их вопросы, как его жизнь, как отношения с его девушкой, когда, наконец, они собираются пожениться, он лишь напряженно улыбался и хлопал глазами.

Так же, как у родителей, он захлопал глазами, когда в конце января ему на мобильник пришла SMS-ка от Иры: «Привет! Что делаешь в субботу? У меня кончилась январская сессия, приезжаю». Он немедленно перезвонил ей, но телефон не отвечал, хотя и не был отключен, как раньше. Виктор послал ей ответную SMS, спрашивая, во сколько она приедет, он хочет ее встретить, и опять ответа не последовало.

Ира приехала к нему сама, субботним утром, когда Виктор готовил яичницу.

— Что это у нас тут? — спросила девушка, нюхая яичницу и морща носик. — Фу! Какая гадость!

Виктор рассмеялся.

— Завтрак холостяка, — показал он вилкой на сковородку.

— Ну, рассказывай, — Ира небрежно, но грациозно сбросила свою шубку на пуфик в прихожей и прошла в комнату.

Виктор отметил про себя, что ее: «Ну, рассказывай», повторяющееся уже не в первый раз, означает либо, либо: либо она не хочет говорить сама, либо стесняется его и желает, чтобы именно он первым завязал разговор. Правда, эту его мысль перебило другое открытие: на Ире были низкие джинсы, которые носят на бедрах, а чуть выше пояса виднелись ее стринги — верхняя их часть. Виктор смотрел телевизор и знал, — это сейчас модно, потому что сексуально, но не ожидал увидеть такого у себя дома.

— Что рассказывать? — Виктор развел руками.

— Как живешь тут без меня.

— У меня все обыденно, — Виктор принес в комнату поднос с чашечками и кофейником. — Работаю, обустраиваюсь…

Ира огляделась.

— Я вижу, хорошо получилось, уютно.

Виктор и сам был доволен результатами своего труда за эти месяцы. Потолки были побелены. Сколько труда ему стоило их побелить! Прежние хозяева квартиры, Виктор назвал их — сволочи, использовали в качестве побелки мел. Виктор намачивал этот мел, счищал его шпателем, потом смывал три раза водой и протирал насухо, — фиг, все равно в нескольких местах остался тонкий слой этой дряни, и новая побелка «закудрявилась». Виктор шпаклевал потолок, выравнивал, белил снова. Каждое утро он просыпался и искал взглядом: где же еще появились побелочные «кудряшки»? В конце концов, он победил, хоть потом некоторое время и читал газеты, подняв их к потолку, — иначе зрение подводило. Потом спустился ближе к земле. Поклеил новые обои в комнате, покрасил стены в кухне, заменил сантехнику, розетки, выключатели. Отремонтировал стенной шкаф, поставив вместо оторвавшейся двери — распашонки, французскую дверку — купе. Поменял газовую плиту, положил в кухне новую кафельную плитку. Пробил себе гвоздем указательный палец левой руки, когда пытался оторвать приклеившийся деревянный брусок, подставленный под плитку, чтобы она не съезжала вниз по еще не засохшему «Бустилату»; палец сильно распух и болел почти две недели.

А дальше пошли закупки: новенькая малогабаритная «стеночка», занавески на окна, ковер, угловая мягкая мебель, книжный шкаф, компьютерный стол (под будущий компьютер), в кухне — мойка, холодильник, а так же множество мелких, но нужных вещей: от кухонного ножа и зубной щетки, до запасной лампочки для светильников.

— Это ты у нас лягушка — путешественница, — произнес Виктор, наливая кофе в чашечки. — Ты и рассказывай о своих приключениях.

Передавая девушке кофе, он попытался ее поцеловать. Ира быстро подставила под поцелуй не губы, а щечку. Виктор был не против такой замены, хоть и удивился немного.

— Ты стала еще красивее, чем была. И новая прическа тебе очень идет.

Ира заулыбалась.

— Да, — ответила она. — Эту прическу мне в Москве подбирал визажист. У только вчера закончилась там сессия. Запросил, правда… не скажу сколько. А до этого я была в отпуске. Накопилось за три года несколько месяцев. В августе ездила в Анапу, к троюродной сестре. Планировала сначала к бабушке в Кострому съездить, меня мама попросила ее проведать, но заехала к ней после Анапы. Она у нас там еще натуральным хозяйством живет, мы с ней козленка резали. Кровищи было! Бя…

Ира состроила брезгливую гримасу.

— Больше не знаю, что сказать.

— Так мало? — Виктор отхлебнул кофе. — Не верю.

— Ну а что тебя еще интересует?

Виктор пораскинул мозгами: спрашивать, — не спрашивать, и решил спросить.

— Меня интересует, почему все это время у тебя телефон не работал?

— Я вставила другую сим-карту, МТС. Все равно и в Костроме и в Анапе начинал действовать роуминг, получалось дорого, зато связь лучше, чем у Билайн.