Крадясь мимо пытающегося встать Георгия, Ира невольно следила за этим страшным человеком. Она не хотела ничего видеть, но, ради самосохранения, приходилось смотреть в его бородатое, злобно ухмыляющееся лицо, и на его руки, тянущиеся к ней, чтобы… причинить неимоверную боль!

Миновав опасный отрезок пути, девушка сиганула в коридор, завершающийся входной дверью, из двери — на улицу, ну а дальше — в лес, над которым уже раскинулось черное ночное небо, и во всю сияла полная луна.

Ира не хвасталась перед Ларисой насчет хорошего знания окружающих лесов. Эти места действительно были неплохо ей знакомы. В детстве она собирала тут ягоды и грибы. Ей это чертовски не нравилось, потому что из-за этих грибов и ягод отец с матерью, поднимали ее, — ни свет, ни заря, давали в руки лукошко и говорили: «Дуй за этой фигней, и пока не наберешь полную бадью, домой можешь не возвращаться». Собственно, корзинка всегда заполнялась довольно быстро, например — к полудню. Слава местным плодовитым землям! Как следствие тому — Ира никогда не задерживалась в лесу до вечера.

Она-то не задерживалась, а вот другие сельские девчонки и мальчишки, особенно те, которые ходили в лес не по заданию родителей, а просто так — поиграть, подурачиться, зачастую оставались там допоздна.

Старики, правда, частенько пугали тех по вечерам всякими сказками, про оборотней, — полулюдей-полуволков, живущих в лесу. Дети слушали эти сказки и боялись, до такой степени, что, порой, не могли даже перед сном в туалет на двор сходить по малой нужде. Впечатления… Что тут говорить? Если б впечатлений не было, Ира бы и не узнала этих рассказов, а так — ее напичкали ими местные подружки, испытавшие накануне острые ощущения от всего подобного. Но наступало утро, и страхи рассеивались. Их опять ждал лес, полный свободы и возможностей пошкодничать.

Что касается оборотней, то вопрос этот был очень деликатным. Как-то раз двое мальчишек из Конино оставались в лесу до позднего часа (жгли там костер и пекли в золе картошку, то есть занимались кухонным шиком по-деревенски), а потом, вдруг, прибежали в поселок, в слезах, и, вереща на всю округу, что за ними гнался оборотень. И никто… НИКТО… из сельчан не поднял ребят на смех. Люди верили…

Ира же посчитала их трусами. Сама она, за время пребывания в здешних местах, не встретила ни одного оборотня и потому считала, что это всего на всего россказни. Увидели, небось, те дурачки, одетого в жилет из волчьей шкуры, незнакомого мужика, приковылявшего сюда из какого — ни будь соседнего района, скажем, — заблудившегося на охоте, да и испугались, когда он за ними побежал — дорогу спросить. Ведь у страха глаза велики!

Однако Ира презрительно отнеслась к ним тогда. Сейчас же она просто завидовала тем двум ребятам. Еще бы не завидовать! Они имели опыт хождения по темному, ночному лесу еще в те времена, а у нее и сейчас ничего подобного не было.

Без соответствующих навыков Ира еле ориентировалась в пространстве, с трудом определяя, куда идет. Хорошо хоть луна помогала, и путь был не сложен. Чтобы пройти к поселку напрямик, требовалось сначала миновать еловую рощу, потом, в обход местных деревень (вдруг Георгий будет ее искать?) достигнуть кладбища, ну а после кладбища до Конино уже — рукой подать (ищи — не ищи ее Георгий, но тут уж придется идти на риск — без автобуса — никак!).

Вскоре вязаные носочки — чуни, данные ей Ларисой, понятное дело, разорвались. Это внесло дополнительные трудности в столь позднее путешествие девушки и начало ее очень раздражать.

«Вот ведь невезуха!» — думала она. — «Все беды на меня сегодня свалились».

Теперь девушка жалела, что, при побеге, не разжилась туфлями Георгия (а ведь могла пошарить вместо кухни по шкафам!). Подумала тогда, что они ей только помешают… Естественно, они были бы крайне неудобны, но можно было бы какое-то время просто нести их в руках, не надевая. Взамен туфлей, ее руки, на данный момент, сжимали лишь огромную бутылку шампанского. Ее она, правда, не бросила. Вдруг потом пригодится? Но «потом» — это всего лишь туманная перспектива, а вот сейчас Ира с радостью обменяла бы ее на пару хотя бы самых дешевых тапок и маленький-малюсенький фонарик, без них оказалось — хоть вешайся, как тяжко.

Действительно, преодолеть расстояние в шестнадцать километров по темному, ночному лесу, да еще без обуви, казалось равноценно тому, чтобы прошагать днем, да по шоссе, и в кроссовках, верст 160.

Ира буквально зверела, когда ей то в одну, то в другую ступню, впивалась очередная острая деревяшка, — из тех, которые расстелились по земле жестким ковром сухого хвороста.

Девушка укорила себя за проявление злобы. Она уже давно стала замечать за собой, что не может обойтись без нее. Другие как-то превозмогали все тяготы жизни благодаря юмору или усердию, а вот она преодолевала трудные ситуации только при использовании отрицательных эмоций. Постоянное бичевание окружающего мира и самой себя — вот был ее девиз!

«Вперед, стерва! Ты сможешь сделать все, что захочешь, если как следует, постараешься. А если не постараешься, сдохнешь! Ты хочешь сдохнуть? Не слышу ответа?!» — твердила себе Ира.

Злобу разжигало и осознание того, что ей не удалось поговорить с Наташей. Это означало, что в поселке ее никто не встретит. Найдутся ли там, какие либо старые знакомые, которые дадут ей шмотки и деньги, необходимые, чтоб добраться до города? А если и найдутся, узнают ли они ее, соизволят ли помочь, даже если она их угостит шампанским из двухлитровой бутылки? Ведь, хотя она и говорила новым друзьям или коллегам по работе, что периодически ездит в родной поселок, встретиться с тамошними знакомыми, все это было вранье! Вся ее жизнь — одно бесконечное, сплошное вранье!

На трассе в таком виде — тоже не подработаешь.

Но, вдруг, все ее мысли прервались появившимся ощущением, что за ней следят. Чьи-то холодные, внимательные глаза… Сразу появились мысли об оборотнях, хотя Ира в них и не верила.

Где-то хрустнула ветка, и сердце девушки замерло.

Через мгновенье что-то пролетело невдалеке меж ветвей утонувших во мраке ночи деревьев — слишком высоко для прыгнувшего человека и слишком низко для птицы.

«Да ладно тебе страху на себя наводить. Это не слишком низко для птицы, если, скажем, она большая и жирная», — попыталась вернуть себе спокойствие девушка. — «Скорей всего, какая ни будь, сова рванула охотиться за мышами, а ты тут дрожишь из-за нее».