Гуднайт был немного разочарован, и разговор на этом закончился.

Бальдур выключил передатчик.

— Ты знаешь, а ведь он прав, — обратился Бальдур к Рисс. — У нас действительно нет никакого плана, никакой стратегии для борьбы с нашим противником.

— Правда нет, — сказала Жасмин Кинг. — А в первую очередь надо позаботиться о нас самих.

— Думаю, мы уже заботимся, — сказал Бальдур. — Наш банковский счет пополняется.

— Есть и другие опасности, — сухо заметила Жасмин, — кроме банкротства.

— О да. Совершенно верно.

— Мы уязвимы с трех сторон, — сказала Кинг. — Во-первых, и это важнее всего, особенно для меня, «Бупи-бупи-дупи». Для него… нее… нам нужны более совершенные устройства слежения и оповещения…

— Я их уже делаю, — прервал ее Грок. — Как и соответствующее оборудование для нашей стоянки.

— Второе, о чем следует позаботиться, — продолжила Кинг, — это отель для наших экипажей.

Гуднайт поморщился:

— Никогда и не думал об этом.

— А я думала, — сказала Жасмин. — И наконец, безусловно, мы нуждаемся в защите наших кораблей. Я уже об этом позаботилась. «Транскотин» согласился предоставить нам вторую посадочную площадку, и я заказала строительной компании соорудить ангар, огражденный колючей проволокой и сигнализацией, а Грок, опять же, обеспечит электронную охрану.

— Разве я не говорила недавно, что люблю тебя? — сказала Рисс. — Ты все помнишь.

— Конечно, — сказала Кинг. — Это ведь моя работа, не так ли?

Охранник по очереди посмотрел на экраны, показывающие с разных точек место базирования экипажей «Космос-Риска», и зевнул.

Это моя работа, подумалось ему. Нудная, тупая работа. Но за нее хорошо платят. И если не шататься по барам и не ввязываться во всякие сомнительные делишки, я скоро сколочу капиталец для открытия своего дела, которое сделает меня богатым человеком.

Между тем до рассвета оставалось четыре часа.

Он тронул сенсоры, и камеры показали стены отеля.

Тревожно замигал индикатор, потом снова засветился в нормальном режиме. Если бы охранник не смотрел прямо на него, то, скорее всего, ничего бы не заметил.

Возможно, ничего не случилось, просто где-то в схеме что-то замыкает.

Но он на всякий случай включил три экрана, и в том числе инфракрасный, чтобы осмотреть подозрительный участок.

В это время замигала контрольная лампочка и мигала уже не переставая.

Охранник увеличил изображение и увидел двух человек, одетых в специальные защитные костюмы, — вот, решил он, почему их и не было видно раньше, когда он осматривал периметр места базирования.

Два человека… И оба с тяжелыми ранцами.

Продолжая наблюдать, охранник отправил сигнал тревоги в помещение охраны. Он почувствовал, как потолок над его головой задрожал, и как будто услышал стук оружия, которое забирают из хранилища.

Охранник нажал еще одну кнопку, передающую тревогу в «Бупи-бупи-дупи», стоявший неподалеку.

Но двое продолжали двигаться, и очень быстро, к отелю, к охраннику, к мужчинам и женщинам, которых он должен был охранять.

Он схватил пояс с оружием, надел его, зная, как он уязвим, и наверняка уже слишком поздно что-то предпринимать.

Незнакомцы остановились, и один человек нажал на что-то на ранце второго, в разных местах, и вдруг изображение на экране исчезло, потом потемнел экран инфракрасного наблюдения, а отель задрожал, заколебался — взрывная волна раскачивала его, как щенок треплет куклу.

Охранник нырнул под стол, а все вокруг него тряслось и рушилось. Стены задвигались, закачались, и он был уверен, что вот-вот будет похоронен заживо.

Потом толчки прекратились, но все вокруг него, и потолок над ним, было разрушено, мигали лишь датчики тревоги.

Но он был жив, он поднялся на ноги, добрался до двери и нажал кнопку, чтобы ее открыть. Она была разбита, но его это не заботило. Он просунул руку в щель, нажал, почти выломал дверь из проема, а в это время по лестнице спустились первые из поднятых по тревоге охранников, странно согнувшиеся, бледные, и бросились к нему.