Нет уж, нет уж, на фиг, на фиг.

— Надоели вы мне. Я к вам сколько уже прилетаю, а вы меня убиваете и убиваете, убиваете и убиваете… — заныл тушканчик, медленно, но уверенно восстанавливая двигательные функции.

— Ты ж все равно не умираешь, тварь ушастая. Вот бы тебя в натуре грохнуть. — Старлей трижды пожалел, что не проверил карманы пришельца по пути. Теперь уж поздно. И рискованно.

Словно угадав ход мыслей Старлея, тушканчег принялся разминать шипастый хвост, свитый из хрящей, оптоволокна и силикона. Острые шипы — из титана.

— Не, ну нормально, а?! Мы им разумное, доброе, вечное, а они нам… эх!.. — Тушканчег сокрушенно покачал уродливым черепом справа налево. — Три ящика свиной тушенки притащил, а они — в натуре грохнуть. Все вы, гуманоиды белковые, — фуфлыжники неблагодарные!

— По ящику за чела?! — Глаза Старлея похотливо блеснули. При таком раскладе не западло проигнорировать оскорбление. — По ящику, да?! Неслабо!

— В самый раз, нынче курс такой. Так что усиленно выявляйте, всех возьмем. Курить будешь?

— Буду.

Тушканчег протянул мятую пачку:

— Оставь себе.

Старлей и не думал возвращать.

— Слышь, тварь ушастая, а на фига вам наши умники?

Тушканчег подергал стамеску, извлечь не смог, цокнул языком:

— Это вообще-то тайна.

— Да ладно тебе…

— Ну, уговорил, расскажу. Представляешь, все ваши умные люди — это тушканчеги. А мы своих в беде не оставляем! Вся ваша армия — беда!

— Чего?!

— Того. Умники в армии, все до единого, — тушканчеги! Разведчики наши, глубоко ассимилированные среди людей для сбора сведений о доминирующем виде планеты, чтоб потом на основе этой инфы можно было просто и безболезненно вас поработить. Причем разведчики так ассимилировались, что уже не помнят, кто они и откуда. Прям как люди вообще.

Старлей затянулся, скривил губы.

— Я дрессированный, меня на просто так не кинешь. Это что же получается? Ты, тварь ушастая, паришь мне, что друг мой Степан, с которым призывался я в одну ночь из одного подъезда, какой-то сраный, на, тушканчег?!

Пришелец развел лапками:

— Высокий, худощавый? Шрамик на лбу, над бровью, почти незаметный? Родинка еще на жопе то ли пимпочкой, то ли сердечком? И ругается так странно, сейчас вспомню… А! Вот так ругается: «Бля буду фунтик ебливый!» Да? Ну извини, брат…

— Мне тушканчег не брат! — громко заявил Старлей на случай, если беседу подслушивают. — Давить вас, тварей ушастых, надо! Напалмом жечь вместе со Стеной, фак ее фундамент!

— Стена, да… Стена… — Тушканчег мечтательно закатил немногие уцелевшие глаза. — Наша родная планета — сплошная Стена, ничего нет, кроме Стены! Никаких рек, океанов, оврагов этих ваших… И вот, представляешь, по весне, когда на колючей проволоке цветут растяжки противопехотных мин, а закаты полыхают нежно-розовым заревом мусоросжигательных заводов…

Хрустнула ветка.

Старлей тут же рухнул в кучу строительного хлама, схватил кусок арматуры и откатился к чахлому, сплошь в радужных пятнах бензина, ручью.

Тушканчег среагировал быстрее. Что-то чвякнуло, хряпнуло, сверкнула молния — с кустов метрах в десяти от пришельца осыпалась листва. С полусекундной задержкой опали ветки, обнажив комсостава в компании троих умников, скованных длиннозвенной оцинкованной цепью.

— Метр цепи два евро! — Комсостав сделал вид, что ничего из ряда вон не случилось, что противник каждый день расстреливает его из оружия неизвестной марки и принципа действия. — На цепь я самолично потратился! Надо бы компенсировать…

Тушканчег презрительно хмыкнул, что-то пробурчал в ответ и, вжикнув катушкой, выпустил хвост на максимальную длину. Втянул шипы. Обхватил оптоволокном и силиконом безразличную ко всему троицу, нежно так, по-родственному, и — пыхнуло пламя! — взмыл в атмосферу, которая, кстати, была уже не ахти из-за тумана. Три тела на буксире. Сложная конструкция на мгновение зависла в воздухе над бойцами ВКС, после чего шумно стартовала к высотам Стены.

— Скатертью дорога, ур-роды! — процедил комсостав.

Старлей воздержался от комментариев. Он принялся шарить в обломках кирпича, отгребая в сторону битую черепицу и рулоны ржавой жести.

— Чего ищешь? — спросил комсостав.

Старлей подумал и решил проигнорировать устав. Стандартный набор из двух фраз не уместен, когда речь идет о высококалорийной жратве.

— Тушенку. Три ящика. Тварь ушастая сказал: по ящику за рыло…

— А. Ну-ну. Ищи. А чего? Вдруг… чудеса случаются, мало ли… — хмыкнул комсостав, сорвал травинку и воткнул в кариес нижних резцов.