— Я тебя просил, — напомнил пятый граф, — не произносить этого слова.

— Ха-ха! Возить свинью! Что я, свиновоз?

— Блестяще, мой дорогой, блестяще. Одно слово — Флобер.

— Не повезу.

— Да?

— Да.

— Так, так, так… Какая, однако, жалость! Эмсворт тебя озолотил бы. Он очень любит эту свинью. Осыпал бы золотом…

Мартышка ожил еще раз.

— О! — сказал он.

— Вот именно. Подумай хорошенько. А я пока что поиграю.

Он склонился над столом, пристально глядя на шар, но тут же обернулся, ибо дверь открылась и его пронзил какой-то луч смерти.

Руперт Бакстер смотрел на него сквозь очки Те, на кого он смотрел сквозь очки, обычно дрожали и метались, наспех испытывая совесть; но лорд Икенхем был спокоен.

— А, Бакстер! — сказал он. — Вы ко мне?

— Хотел бы с вами поговорить.

— Как с врачом? Неужели галлюцинации?

— У меня их не бывает.

— Так я и думал. Что ж, садитесь. Оставь нас, Бэзил.

— Не надо, — мрачно возразил Бакстер. — То, что я скажу, касается этого господина.

Мартышка, сидя в углу, думал о том, что это и есть голос рока. Секретарь казался таким страшным, что он никак не мог понять, почему дядя совершенно безмятежен. Установив шары, тот собирался выполнить сложный удар.

— Приятный вечер, — заметил он.

— Да. Хорошо прошлись?

— Мягко сказано! — отозвался пятый граф, ловко рассыпая пирамиду. — Я бы выбрал слово «божественно». Чистый воздух, дивный ландшафт, цыганское чувство свободы, беседа с герцогом… Кстати, он говорил мне, что у вас произошла небольшая ссора. Насколько я понял, он предупредил вас за две недели, потому что Хорес Давенпорт будто бы видел вас на балу.

— Да.

— Все уладилось?

— Да. Он узнал, что сведения неверные.

— Прекрасно. Кто захочет потерять такую работу? Секретарь герцога! В сущности, это герцог. Не то что наш Бэзил, а?

— Вы правы. Совсем другое дело.

— Другое? Да, конечно, но в каком смысле употребили вы это слово?

— Этот господин не знает азов нашей профессии.

— Верно, верно… Бедный Бэзил — просто любитель. У него нет вашего опыта. Вы служили у лорда Эмсворта?

— Да, — с неудовольствием признался Бакстер, еще больше краснея. Служба его (заметим — неоднократная) всегда плохо кончалась.

— А до него?

— У сэра Ролфа Диллинворта, в Йоркшире.

— Как плавно вы идете вверх! — восхитился лорд Икенхем. — Простой, немудреный баронет — граф — потом герцог… Похвально, похвально.

— Благодарю.

— Не за что, мой дорогой. Диллинворт — человек со странностями. Я не ошибся?

— Нет.

— Я слышал, что он гонялся за мышами с охотничьим ружьем.

— Гонялся.

— Печально. Каково семье, а? И мышам. Надо было вызвать меня.

— Они вызывали.

— Простите?

— Они вас вызывали.

— Не припомню.

— Вполне естественно.

Руперт Бакстер откинулся в кресле, сложив кончики пальцев. Мартышке казалось, что, если бы не другой овал, он был бы в точности похож на Шерлока Холмса.

— Когда я встретил настоящего сэра Родерика, — продолжал секретарь, — он меня не узнал, но я узнал его сразу. Он почти не изменился.

Лорд Икенхем поднял брови:

— Вы хотите сказать, что я не сэр Родерик?

— Да.

— Так, так, так… Значит, я — самозванец и обманщик?

— Да.

— Как вы правы, мой дорогой! — воскликнул пятый граф. — Ах, как же вы правы!

Руперт Бакстер немного растерялся.

— Я не знаю, кто вы… — начал он.

— Зовите меня дядей Фредом.

— Не буду! — возразил секретарь, утешаясь видом Мартышки. Вот это разоблаченный обман, приятно посмотреть.

— Ваше право, — признал граф.

— Вы страшно рискуете, — сказал Бакстер. — Многие знают в лицо такого известного врача.

— Сурово, но верно. Как лучше усы, вот так? Или вот так?

Нетерпеливым жестом Бакстер дал понять, что он Немезида, а не знаток мужской красоты.

— Вероятно, — сказал он, — вы хотите узнать расписание поездов.

— Молочный поезд есть? — спросил Мартышка.

— Возможно, — отвечал Бакстер, — но я бы посоветовал 8.20 утра.

Лорд Икенхем удивился:

— Вы говорите так, словно мы уезжаем.

— А вы не уезжаете?

— Нет. Разве вы не сохраните нашу маленькую тайну?

— Я выдам вас немедленно.

— Даже если я докажу, что мы не воры? Мы здесь, чтобы соединить…