Эта мысль промелькнула мгновенно. Генерал тяжело шагнул вперед и склонился над своим офицером. Шон просунул руку ему под плечи, перевернул и почувствовал, как что-то холодное сжимает грудь.

Пуля вошла в висок и вышла за противоположным ухом.

Шон положил прострелянную голову к себе на колени, снял свою каску и принялся разматывать шелковый шарф. Он ощутил пустоту утраты.

Шон медленно обернул голову молодого человека шарфом, и сквозь тонкую ткань сразу просочилась кровь.

Бесполезный жест, но он помог занять руки и отогнать ощущение беспомощности.

Хмурый Шон, сгорбившись, сидел на грязных досках, держа на коленях голову мальчишки. Благодаря густым, темным, жестким, с седыми прядками, волосам, блестевшим на морозном воздухе, Шон казался большеголовым. Короткая густая борода тоже с проседью, большой нос с горбинкой свернут на сторону и кажется сломанным.

Только черные дуги бровей гладкие, ровные, а глаза ясные и кобальтово-синие — глаза молодого человека, спокойного и внимательного.

Шон Кортни сидел так долго, потом вздохнул и опустил голову убитого на землю.

Встал, взвалил на плечо сумку и двинулся дальше по траншее.

За пять минут до полуночи полковник, командир второго батальона, пригнувшись, прошел через завешанный одеялами вход в столовую и, распрямившись, рукой в перчатке принялся стряхивать снег с плеч.

Полугодом ранее столовая была немецким блиндажом, и теперь второму батальону завидовала вся бригада. Блиндаж глубиной в тридцать футов был недоступен даже для самого тяжелого артиллерийского снаряда. Пол был выстлан прочными бревнами, стены обиты панелями для защиты от холода и сырости.

У дальней стены приветливо светилась пузатая печь.

Вокруг нее на принесенных отовсюду стульях сидели с полдюжины офицеров.

Но полковник смотрел только на мощные плечи генерала, занимавшего самый большой и удобный стул у самой печи. Полковник сбросил шинель и торопливо пошел через блиндаж.

— Генерал, прошу прощения. Знай я, что вы придете, я бы отложил обход.

Шон Кортни усмехнулся, тяжело встал и пожал полковнику руку.

— Я так и подумал, Чарлз. Ваши офицеры развлекли меня, и мы оставили вам кусок гуся.

Полковник оглядел кружок и нахмурился, заметив раскрасневшиеся щеки и блестящие глаза некоторых молодых офицеров. Надо предупредить их, что глупо пытаться пить наравне с генералом: старик крепок как скала. Глаза у Шона были как штыки, но Чарлз достаточно хорошо знал его, чтобы понять — в животе у генерала кварта вина и он чем-то встревожен. Потом он вспомнил.

— Жаль молодого ван дер Хеевера, сэр. Старшина рассказал мне.

Шон махнул рукой, и на мгновение его глаза потемнели.

— Если бы сообщили о своем визите, я бы вас предупредил, сэр. С тех пор как мы здесь разместились, нам житья нет от этого снайпера. Это один парень, но невероятно опасный. Никогда ни о чем подобном не слышал. Серьезная проблема во время затишья. Все наши потери за неделю только из-за него.

— Что вы собираетесь против него предпринять? — спросил Шон.

Все увидели краску гнева на лице генерала, и тут вмешался адъютант полковника.

— Я побывал у командира третьего батальона, Кейтнесса, и мы договорились. Он согласился прислать к нам Андерса и Макдональда.

— Вы их заполучили! — Полковник явно обрадовался. — Отлично! Я не думал, что Кейтнесс расстанется со своими лучшими стрелками.

— Они явились сегодня утром и весь день изучали местность. Я предоставил им полную свободу. Как я понял, назавтра они планируют отстрел.

Молодой капитан, командир роты, взглянул на часы.

— Они работают в моем секторе, сэр. Кстати, я хотел сходить проведать их. В половине двенадцатого они собирались занять позицию. Если разрешите, сэр.

— Да, идите, Дики, и пожелайте им от меня удачи.

Все в бригаде слышали об Андерсе и Макдональде.

— Я хотел бы с ними встретиться, — неожиданно сказал Шон Кортни, и полковник покорно согласился.

— Конечно. Я буду вас сопровождать, сэр.

— Нет-нет, Чарлз, вы и так всю ночь провели на холоде. Я пойду с Дики.

С темного полуночного неба падал густой снег. Он укутал звуки ночи пухлым одеялом, приглушив регулярные очереди из «виккерса» на левом фланге батальона.

Марк Андерс сидел, закутавшись в одолженные одеяла, и читал, приноравливаясь к желтому дрожащему свету свечного огарка.

Из-за снегопада в окопе значительно потеплело. Это разбудило спавшего рядом с Андерсом человека. Тот закашлялся, повернулся и приоткрыл брезентовый полог возле головы.

— Черт возьми! — Человек снова зашелся громким кашлем заядлого курильщика. — Провались оно все к дьяволу! Снег пошел. — Он повернулся к Марку и грубо спросил: — Опять читаешь? Вечно носом в долбаную книгу. Испортишь зрение и не сможешь стрелять.