И хотя сестра лежала на земле, и ей, очевидно, было очень больно, и солнце еще не взошло и не думало всходить, я все-таки разглядел, что она что-то сжимает в руке. Мертвой хваткой. Это было перо, мелькнувшее в воздухе желтым, когда Дез убирала его в карман.

Что ты нашла? Что ты нашла, дорогая сестренка? Наверное, что-нибудь по-настоящему замечательное.

Если бы я тогда знал. Если бы только я знал.

Сьюз и Тристан мыли волосы – свои общие спутанные волосы. И слушали мой рассказ.

Мэнди снова проснулась и сидела на полу, играя с большим щенком. Меня кое-что смущало в теле этого рободога; а именно – то, как его пластиковые кости просвечивали сквозь туго натянутую плоть, выпирая из грудной клетки. Сьюз называла собаку Карли и говорила, что это «она».

Битл посасывал демоническую бонг-трубку, его взгляд уносило к другим мирам, а вода лопалась пузырьками в Дымке.

Я застыл в кресле, словно в ловушке, убитый дымом, очарованный ритуалом.

Сьюз лила воду на их перепутанные косички. Добавляла в воду какие-то травы, смешивала скользкую мыльную пену с крепким запахом, который блестел на свету. Впечатление было как раз такое, что его можно увидеть – запах, – и он блестит. Этим мыльным раствором она промывала все косы по очереди, от корней ее собственных волос до корней волос Тристана, так что их волосы сливались в единый поток. На них было приятно глядеть, и Тристан улыбался на протяжении всей этой процедуры.

– Далеко не каждому разрешается это увидеть, – сказала Сьюз шепотом. – Так что можете считать, что попали в круг избранных.

– Хорошая история, Скриббл, – одобрил Тристан. – Продолжение будет?

Их глаза чуть припухли от наслаждения ароматным шампунем, и это было, как будто ты наблюдаешь за кем-то, кто занимается сексом. Уторчанным сексом.

– Очень красиво, – прошептала Мэнди.

Сквозь стены я слышал, как воют собаки.

– Не беспокойся за них, Скриббл, – сказал Тристан мечтательно.

Мы с Дездемоной сидели дома в Расхолм-Гарденз и рассматривали перо.

Битл с Бриджит уехали еще вечером и пока не вернулись. Они отправились на юг, на Вирт-Фестиваль, чтобы познакомиться там с людьми и обзавестись новыми связями и поставщиками. Копы взяли у нас какие-то показания и отпустили, объявив невиновными. Мы вернулись домой, и все было только наше; квартира, перо и любовь.

– Интересно, а как оно называется? – сказала Дездемона, вертя перо в руках, так что желтые отблески мерцали под лампой на столе. Перо было на 70% черным, на 20% – розовым, и на 10% -желтым. На том месте, где отодрали этикетку, оставалось бледное пятнышко.

– Давай вставимся, Дез, – предложил я.

– Не пойдет! – возразила она. – Только вдвоем нельзя.

Она соблюдала правила Битла. Никто не ходит туда в одиночку. На случай, если вдруг станет по-настоящему плохо.

– Да ладно тебе! – сказал я. – Нас же двое. Что может случиться?

Этого я себе никогда не прощу.

– Битл сейчас тоже трипует, – сказал я ей. – Прямо сейчас. Там на Юге. Ну, давай же, сестра! Он на Вирт-Фестивале! С Бриджит! Конечно, он в трипе. Он в Виртландии, прямо сейчас!

– Мы никогда раньше не употребляли желтое, Скрибб.

Это правда. Желтые встречаются крайне редко. Маргиналам они не доступны вообще.

– Оно не полностью желтое, – убеждал ее я. – Желтого в нем всего ничего. Сама посмотри, совсем мало. Оно безопасно.

– Мы даже не знаем, как оно называется!

– Давай!

Она пристально посмотрела на перо. Смотрела на него целую минуту, ничего не говорила, просто смотрела, купаясь в радуге цветов. И потом, наконец, сказала:

– Хорошо, Скрибб, давай. – Сказала очень тихо и посмотрела на меня этими своими глазами, которые были как сливы, сочные сливы, когда я выхватил перо у нее из рук.

Есть вещи, которые неизбежны. Которые предрешены.

Она открыла рот, моя сестра, в ожидании перьевого причащения. Она не могла со мной спорить, она слишком меня любила, и я вставил перо ей в рот, глубоко-глубоко, а потом – себе, и вот как мы и потеряли мою сестру. Дездемона приняла его целиком.

Тристан откупорил новую банку и залез в нее всей рукой. Когда он вытащил руку, она была вся покрыта густой зеленой слизью, похожей на Ваз для волос, но живой. Наношам! Читал про него в «Коте», но никогда раньше не видел. Масса этих минускульных механических образований сочилась у него между пальцами. <(примечание: Наношам – слово из робо-слэнга. Шампунь на основе электронных микромеханизмов – по аналогии с микроорганизмами, – которые питаются грязью и вырабатывают вещество из пластического металла. Данное вещество используется как фиксатор для закрепления дредов или прядей волос>).

– Смотри, – сказал он и широким, почти сексуальным взмахом он отправил эти крошечные микромеханизмы заниматься его волосами и волосами Сьюз. Было почти что слышно, как они едят грязь и сало. Наношам делается на основе желе из сотен крошечных компьютеров, которые называются бэби-компами. Они обращают грязь в информацию, оставляя волосы чистыми, и вырабатывают фиксатор для дредов – очень жестких косичек.

– Моя дорогая, – прошептал Тристан своей любимой. – Это истинное удовольствие.

Сьюз повернулась ко мне, держа в руке пригорошню нано.