- Вы меня и так пристрелите, да пройти пешком хоть километр по ночному Вивусу невозможно. Стреляй, дай покайфовать напоследок! – вызывающе ответил Вендель и приподнял куртку демонстрирую небольшой густо заросший волосами живот.

 - Думаешь не пристрелим. Ты зря хамишь. Ночь длинная найдём ещё кого-нибудь. Это была плохая идея, он ещё большее дерьмо чем говорили. Стреляй Стоун, и подай кляп! – немного устало сказал я, указав на тело Лео.

Вендель оживился, набирающая бравада слетела и он быстро выпалил:

 - Хорошо, хорошо! Вы серьезно мужики? Выпроводить такую занозу в заднице как вы просто счастье! Я согласен, всё устрою в лучшем виде, только за нами поедет дежурный ховер. – и он ещё более спешно добавил, - Без пулемета, с одним водителем, в полукилометре.

Стоун несильно ударил Венделя по голове:

 - Можешь когда хочешь! Давай вниз, но если надумал нас кинуть, то я реализую все наши обещания, ни смотря ни на какие трудности. Я слово держу, в особенности в отношении таких как ты!

Мы спустились в бар, где нас ждал Африка, перетащивший сюда всех убитых. Только мы собрались открыть дверь, как в бар впорхнула Лена.

 - Ты что здесь делаешь? Ховер! – рыкнул Стоун.

 - Постоит, ничего с ним не случится. Нам нужно спасти Ковальского.

 - Что? Тебе нужно, ты и спасай, у нас дела. – ответил на её реплику Стоун и сделал шаг к выходу.

 - Нет. Теперь – это нужно вам, мальчики. Вряд ли вы за ночь, найдете те припасы для дальней дороги, что насобирали как хомяки. А ховер стоит где-то в колонии, и рыская по улицам вы его не найдете.

 - Я её убью, а потом решим что делать! – прорычал Стоун и схватил Лену своей огромной лапищей за голову.

 - Нет! – крикнул я и еле вырвав её из его рук.

 - Я говорил, что она та ещё тварь. Это она всё подстроила. У Ковальского яиц бы не хватило на такое. Он только ныть в совете мог. Если вы её здесь прибьёте, то не всё потеряно. Парни вы просто самородки! Обещаю взять вас на работу. Хорошую работу. – вставил Вендель, наблюдая нашу борьбу.

 - Соглашайтесь! Он вас ещё плёткой немного похлещет. Хорошее предложение! – прошипела Лена.

 - Да ладно тебе! Это была твоя учесть или даже предназначение, пока Ковальский не подобрал. Ты всегда говорила, что боль тебя только заводит. Вспомни детка наши сладкие ночи! – захрюкал от восторга Вендель.

Я повалил его на пол размашистым ударом, затем ещё несколькими привёл его физиономию в совсем не товарный вид.

Лена смотрела на меня вызывающим взглядом, но всё это было напускное. Она очень боялась, но не рычащего Стоуна, или огромного Африки, а именно меня.

 - Зачем тебе Ковальский! Ты же всё делаешь только для себя. Зачем он тебе нужен? Отвечай! – я и тряхнул её что было силы.

 - Я просто отдаю долги. – слабым голосом ответила она.

Внутри меня шла борьба. Один я собирался бросить Лену на стол и начать отрезать ей пальцы ножом. Второй собирался спасать Ковальского, не смотря на абсурдность подобной идеи. Победил второй, он ещё не сдал окончательно позиции. Он ещё был ЖЫВЫМ.

 - Едем в тюрьму, на броневике. – сказал я, чем вызвал целую бурю протестов со стороны Стоуна.

 - Зачем? Мы её расколем за пару минут. Два пальца и сучка запоет. – проявил единообразие в желаниях со мной Стоун.

 - Нет Стоун. Так надо. – мягко сказал я и открыл дверь.

Мы погрузились в броневик, намного менее просторный чем ховер. Африка забрался в башню и как завороженный крутил ручки наводки. Проехав одну из внутренних стен, мы оказались рядом с тюрьмой, по совместительству судом. Броневик остановился у будки охраны. Нас осветил неяркий свет самодельного прожектора. Один пролёт забора был снесён, в проломе стояла приземистая колесная платформа, с многоствольной установкой, закрытой щитом. Стволы этого чудовища смотрели на нас.

Я с Леной вышел из броневика. Машину генерала здесь знали. Для надежности броневик стал так, чтобы из будки была видна дверь, в которой картинно сидел Вендель. Солдаты расслабились, заметив его. Естественно они не догадывались, что к затылку генерала был приставлен пистолет. Как пояснил наш высокопоставленный спутник, охраной тюрьмы заведовал единственный стопроцентно преданный ему мерзавец, разжалованный Ковальским в рядовые и повышенный сегодня до капитана, некто Рубен. Он не отличался умом, но выполнял все приказы.