— Мне в Преторию, ту, что в Трансваале надо, — пожала плечами девушка. — Вот и отправилась.

— А чего эдак замысловато? — удивился Алексей. — Пароходом до португальских колоний, а оттуда поездом до Претории, куда как проще добираться, да и комфорта не в пример больше. А ты, напрямки, через буш. — Он немного подумал и добавил. — Хотя, через буш все ж побыстрее будет…

— Бабушка так и хотела, — устало зевнула Полина. — Сначала пароходом, потом поездом. Только я её уговорила, что меня через море Годфри перевезёт. Больно мне романтики морской хотелось, чтоб паруса, чтоб ветер в лицо! А на пароходе, какая романтика? Дым, шум, суета и надоедливые стюарды. Не-хо-чу. Бабуля согласилась, но настояла, чтоб с парохода я на поезд села. Вот только в Алжирском порту мне дядя Поль случайно повстречался, вот я к нему в попутчицы и напросилась.

Девушка протяжно зевнула и, прижав к себе сонно урчащую Фею, свернулась клубком на своей лежанке. Пелевин, вглядываясь в игру теней на затухающих углях, некоторое время прислушивался к размеренному сопению кошечки и её хозяйки и о чем-то размышлял. Так и не приняв никакого решения, он раздосадовано махнул рукой, укрыл обеих кошек одеялом и завалился спать. Утро вечера мудренее, поговорка насколько древняя, настолько же и верная.

Проснулся Пелевин достаточно рано. Разминаясь, он вдруг вспомнил вчерашнюю побудку от ледяного душа и, решив выяснить, распространяются ли планы Полины и на сегодняшнее утро, осторожно лег на свое место и притворился спящим. Вскоре притворство перешло в настоящий сон, и вновь он проснулся уже от мелодичных французских напевов, доносящихся от ручья.

Спать больше не хотелось, притворяться — тем более, и после непродолжительного завтрака маленький отряд двинулся в путь, причем перед отправкой в поход Фея легко запрыгнула на загривок удивленного пса и слезать на землю отказалась категорически. Зрелище недовольно урчащей кошки устраивающей на спине собаки, напомнило Алексею Басурмана, взбирающегося на Варенькин плетень, а следом пришел образ и самой Вари. Пелевин, молча стер с лица то ли испарину, то ли слезы, и в дорогу отправился с тяжестью на душе.

Первую половину дня они прошагали без приключений, и после небольшого привала продолжили путь. Вот тут-то и стали сбываться самые плохие предчувствия. Чем дольше и дальше они шли, тем чаще Пелевин стал замечать, что идет Полина как-то боком, то ли прихрамывая, то ли просто стараясь осторожней ставить при шаге правую ногу. Заинтригованный подобной манерой ходьбы, Алексей поинтересовался, в чем суть проблемы, но получив исчерпывающий ответ: «ботинок!», произнесенный сквозь зубы шипящим посвистом рассерженной гюрзы, выяснять, что или кого Полина имела в виду, не решился. Загадка разрешилась сама собой, когда примерно через полмили девушка с удрученным видом опустилась на первую подвернувшуюся кочку.

— Устала? — произнес сочувствующим тоном Пелевин, подходя почти вплотную.

Ничего не говоря, девушка отрицательно мотнула головой и вытянула вперед ноги. Алексей глянул вниз и, чертыхнувшись, с досадой сплюнул. Подошва правого ботинка просто отсутствовала. Начисто.

— Вот ведь…незадача, — озабочено протянул Пелевин, судорожно ища выход из создавшейся ситуации. — А до фактории нам еще до хре… Далеко, в общем.

Полина, в очередной раз, молча вздохнула и пожала плечами, мол, что делать — не знаю, решай сам. Зло скрипнув зубами, Алексей вынул нож и с самым решительным видом шагнул вперед.

— Опять?! — округлила глаза девушка и прижала юбку руками. — Не дам! — После взглянула на перекошенную, словно от зубной боли физиономию Пелевина, вздохнула и убрала руки в сторону. — Ладно, уж, режь изверг, один чёрт там не юбка, а срам один…

— У тебя на корсете тесемки льняные или из шелка? — взмахнул ножом траппер, обрубая плоский широкий лист с незнакомого Полине растения.

— Из льна, — протянула та, глядя на товарища непонимающим взглядом. — А тебе зачем?

— Снимай, — не поднимая глаз, буркнул Алексей, прикидывая, достаточно ли он обтесал основу или нужно еще поработать ножом.

— Чего?! — возмущенно вскинулась Полина. — Корсет снять? Может, мне вообще донага раздеться?

— Донага не надо, — смущенно фыркнул Пелевин. — Я думаю, для ремонта пары шнурков хватит, а остальным пользуйся на здоровье…

— Отвернись, — проворчала девушка извиняющимся тоном и на всякий случай шмыгнула носом. — Пожалуйста.

— И чего, спрашивается, я там не видел? — из чувства противоречия пробубнил Алексей, беспрекословно отворачиваясь в сторону. — Гонору как у принцессы, а ботинки как у прачки…

После часа шипения сквозь зубы, приглушенных матюков и вполне отчетливых чертыханий, траппер протянул девушке некий гибрид ботинка и лаптя, с обшитой тканью дощечкой, принайтованной к кожаной основе.

Полина, сдержанно поблагодарив Алексея за помощь, с крайне недоверчивым видом обула обновку и сделала пару шагов. Вместо новой благодарности испытания породили лишь гримасу неприкрытого страдания, прорезавшуюся сквозь маску скептицизма. Выслушав вполне резонные замечания и совершенно не обоснованные претензии, Алексей еще с полчаса поколдовал над злосчастным ботинком и они, наконец-то, смогли двинуться дальше.