Освальд на пути в Советский Союз хотел проехать через Кубу. Он уже был там прежде. Кто-то отправил его попросить визу в посольстве нашей страны в Мехико. Его никто не знал, и никто не дал ему разрешения. Нас хотели замешать в заговор. Затем Джек Руби, мафиози с грязным прошлым, будучи не в состоянии, как он заявил, терпеть такую боль и печаль, убил его ни больше и ни меньше как в участке, полном полицейских.

Позже на международных встречах или когда они приезжали на Кубу, я не раз встречался со скорбными родственниками Кеннеди, которые приветствовали меня с уважением. Сын бывшего президента, который был совсем маленьким, когда убили его отца, побывал на Кубе 34 года спустя, встретился со мной, и я пригласил его на ужин.

Молодой человек, в расцвете сил, хорошо воспитанный, трагически погиб в авиакатастрофе, когда летел со своей женой в бурную ночь на остров Мартас-Вайнъярд. Я никогда не касался с кем-либо из этих родственников щекотливой темы. Напротив, я указал, что если бы тогда вместо Кеннеди вновь избранным президентом Соединенных Штатов был Никсон, после провала на Плайя-Хироне на нас напали бы воздушные и морские силы, сопровождавшие экспедицию наемников, что привело бы к огромному числу погибших у обоих народов. Никсон не ограничился бы словами, что у победы много отцов, а поражение — сирота. Следует указать, что Кеннеди никогда не приводила в восторг авантюра на Плайя-Хирон, куда его привела военная слава Эйзенхауэра и безответственность его амбициозного вице-президента.

Помню, что именно в день и минуту, когда его убили, я беседовал в спокойном месте за пределами столицы с французским журналистом Жаном Даниэлем. Он объявил, что привез послание от президента Кеннеди, и сказал, что суть его слов была в следующем: «Ты встретишься с Кастро. Я хотел бы знать, что он думает о страшной опасности, в которой мы живем, — быть вовлеченными в термоядерную войну. Хочу видеть тебя снова, как только ты вернешься». «Кеннеди был очень активен, казалось, это машина, творящая политику», — добавил он, и больше мы не смогли говорить, так как кто-то быстро вошел и принес нам известие о случившемся. Мы принялись слушать радио. Уже не имело смысла знать, что думал Кеннеди.

Конечно, я пережил эту опасность. Куба была самой слабой частью и также той, которая приняла бы на себя первые удары, но мы были не согласны с уступками, сделанными Соединенным Штатам. Я уже говорил об этом ранее.

Кеннеди вышел из кризиса с большим престижем. Он признал, какие огромные человеческие и материальные жертвы принес советский народ в борьбе против фашизма. В апреле 1961 года худший период в отношениях между Соединенными Штатами и Кубой еще не наступил. Когда они не смирились с исходом вторжения на Плайя-Хирон, разразился Карибский кризис. Блокада, экономическое удушье, пиратские нападения и покушения усиливались. Но планы убийства и другие кровавые события начались при администрации Эйзенхауэра и Никсона.

Мы не отказывались бы после Карибского кризиса говорить с Кеннеди и не перестали бы быть революционерами, радикальными в нашей борьбе за социализм. Куба никогда не порвала бы свои отношения с Советским Союзом, как от нас требовали. Быть может, подлинное осознание американскими правителями того, что значит военное столкновение с применением оружия массового уничтожения, положило бы конец «холодной войне» раньше и по-иному. По крайней мере, так мы могли думать тогда, когда не говорилось о потеплении климата планеты, страшной неустойчивости, колоссальных затратах углеводородов и современном оружии, созданном технологией, как я уже сказал молодым кубинцам. У нас было бы намного больше времени, чтобы с помощью науки и сознательности добиться того, что нам сегодня приходится осуществлять со всей поспешностью.

Форд решил создать Комиссию для расследования деятельности Центрального разведывательного управления. «Мы хотим не разрушать, а сохранить ЦРУ», — сказал он.

В результате расследований, проведенных Комиссией во главе с сенатором Фрэнком Черчем, президент Форд утвердил приказ, которым ясно запретил американским должностным лицам принимать участие в убийствах иностранных лидеров.

В опубликованных сейчас документах имеются данные о связи ЦРУ с мафией в целях моего убийства.

Также раскрываются детали операции «Хаос», проводившейся с 1969 года в течение по крайней мере семи лет, для которой ЦРУ создало специальный эскадрон с заданием проникнуть в группы пацифистов и изучить «международную деятельность радикальных элементов и членов негритянских организаций». Управление составило список, куда входило более 300 000 имен американских граждан и названий организаций, и завело подробные архивы на 7200 человек.

По сведениям газеты «Нью-Йорк Таймс», президент Джонсон был убежден, что американское антивоенное движение контролировалось и финансировалось коммунистическими правительствами, и приказал ЦРУ представить доказательства.

Кроме того, в документах признается, что ЦРУ шпионило за рядом журналистов, такими как Джек Андерсон, за такими артистами, как Джейн Фонда и Джон Леннон, и за студенческими движениями Колумбийского университета. Оно также обыскивало жилища и проводило эксперименты на американских гражданах в целях выявления реакции человека на определенные наркотические средства.

В 1973 году в меморандуме, направленном Колби, Уолтер Элдер, который был исполнительным помощником Джона Маккоуна — директора ЦРУ в начале шестидесятых годов, — сообщает о дискуссиях в кабинетах главы ЦРУ которые были записаны и транскрибированы: «Знаю, что любой, кто работал в кабинетах директора, тревожился о том, что эти разговоры в кабинетах и по телефону транскрибируются. В годы Маккоуна были микрофоны в обычных кабинетах, в частном кабинете, в столовой, в кабинете, находившемся в Восточном здании, и в его домашнем кабинете, на улице Уайт-Хэвен. Не знаю, решился бы кто-нибудь сказать об этом, но информация обычно просачивается, и ЦРУ наверняка уязвимо в этом случае».