— Нет.

— И англичане есть?

— Несколько.

— Ах, как интересно!

И тут же, не переводя дыхания, задала следующий вопрос:

— А теперь расскажите, какой вы придерживаетесь веры.

Конвей откинулся назад в предвкушении забавной сцены. Словесные дуэли между людьми с различной ментальностью всегда доставляли ему удовольствие, а столкновение скаутской непреклонности мисс Бринклоу с философией ламаизма предвещало занятное зрелище. Однако же ему не хотелось бы заранее отпугнуть их гостеприимного хозяина.

— Это серьезный вопрос, — примирительно произнес он.

Мисс Бринклоу, однако, была настроена совсем не миролюбиво. Вино, расслабившее остальных путников, ее очевидно, еще сильнее взбудоражило.

— Разумеется, — сказала она снисходительным тоном, — я исповедую истинную веру, но допускаю, что другие люди, то есть иностранцы, очень часто искренни в своих убеждениях. Естественно, я готова к тому, что в монастыре со мной кое в чем не согласятся.

В ответ на эту уступку Чанг отвесил церемонный поклон.

— Почему бы и нет, мадам? — произнес он на своем изысканном английском. — Но если одна религия истинна, неужели все остальные следует считать ложными?

— Ведь это самоочевидно, не правда ли?

— Право же, я думаю, спорить не стоит, — снова вступил в разговор Конвей. — Но меня, так же, как мисс Бринклоу, интересует основнаяидея этого уникального учреждения.

— В самом сжатом виде, достопочтенный сэр, — очень медленно и почти шепотом, заговорил Чанг, — наш главный принцип можно выразить одним словом — умеренность. Мы почитаем за добродетель воздержание от любых излишеств — даже, прошу прощения за каламбур, от излишней добродетели. Мы убедились, что применение этого принципа во многом осчастливило несколько тысяч обитателей долины, которую вы видели, находящихся под контролем нашего ордена. Мы правим с умеренной строгостью и довольствуемся умеренным послушанием. Могу утверждать, что наши люди в меру трезвы, в меру целомудренны и в меру честны.

Конвей улыбнулся. Неплохо сказано. К тому же, эти принципы в какой-то степени совпадали с его собственными взглядами.

— Так, так. Понятно. А эти люди, что встретили нас сегодня утром — они из долины?

— Да. Надеюсь, у вас не было к ним претензий?

— Абсолютно никаких. Во всяком случае, я рад, что они, при всей своей сдержанности, очень уверенно держались на ногах. Кстати, вы только что дали понять, что принцип умеренности относится к ним, — распространяется ли он и на монастырскую общину?

В ответ Чанг покачал головой.

— К сожалению, сэр, вы коснулись вопроса, который я не вправе обсуждать. Могу лишь добавить, что в нашей общине есть разные верования и обряды, хотя большинство из нас относится к ним умеренно критически. Глубоко сожалею, но большего в данный момент сказать не могу.

— Пожалуйста, не извиняйтесь. Мне остается строить приятнейшие догадки.

Что-то в собственном голосе и во всем теле вновь заставило Конвея почувствовать легкое наркотическое опьянение. Такое же ощущение, по-видимому, испытывал и Маллинсон, который, однако, улучил момент и сказал:

— Все это чрезвычайно интересно, но, я полагаю, сейчас самое время поговорить о планах нашего возвращения. Мы хотим вернуться в Индию как можно скорее.

Это сугубо практическое и прямолинейное замечание пробило тонкую оболочку учтивости и повисло в воздухе. Пауза продолжалась довольно долго, прежде чем Чанг дал ответ.

— К сожалению, мистер Маллинсон, говорить об этом нужно не со мной. В любом случае, вряд ли возможно организовать это немедленно.

— Но что-нибудь сделать необходимо.Нас всех ждет работа, наши родные и друзья беспокоятся. Мы обязанывозвратиться. Мы благодарны за радушный прием, но не можем позволить себе прохлаждаться здесь без дела. Если возможно, мы хотели бы тронуться в путь завтра же. Думаю, что многие из ваших людей охотно согласятся быть нашими проводниками… разумеется, за щедрое вознаграждение… — нервно закончил он, словно надеясь на немедленный ответ.

Однако Чанг ограничился одной полуукоризненной фразой:

— Все это, видите ли, не по моей части.

— Вот как? Но хоть что-товы можете сделать? Например, раздобыть крупномасштабную карту, она нам пригодится. Путь предстоит долгий, и лучше бы выступить пораньше. Карты, надеюсь, у вас найдутся?

— Карт у нас много.

— Несколько карт мы, с вашего позволения, позаимствуем и потом вернем. Полагаю, вы время от времени общаетесь с внешним миром, и хорошо бы заранее отправить депешу, чтобы успокоить наших друзей. Далеко ли отсюда до ближайшего телеграфа?

Морщинистое лицо Чанга выражало бесконечное терпение, но ответа не последовало.

— Ну, хорошо, а где вы заказываете все необходимое — для цивилизованного быта? — продолжал расспрашивать Маллинсон.

Его голос задрожал, в глазах промелькнул испуг. Внезапно он отшвырнул стул и поднялся на ноги.

— Я так устал, — пробормотал он, проводя обессилевшей рукой по бледному лбу и оглядывая комнату. — Я чувствую, что никто не хочет помочь мне. Вопрос простой, и вы наверняка знаете, откуда взялись эти современные ванны…