Кто-то из слуг передал Минору теплый сверток, и он протянул Айко крошечную девочку.

— Мария? Дочка Сиро… — Айко опустила нож и безвольно сделала несколько шагов в сторону малышки. — Святая Мария! Как вы собираетесь скрыть ее происхождение?

— Мы уедем всей семьей, ты же знаешь, за пределами Японии ее не сумеют выследить. — Минору вздохнул с облегчением, Фудзико грузно осела на татами, возможно, следовало броситься к матери, утешить ее, обработать ранку, но Айко все еще была с оружием и находилась ближе к пострадавшей, нежели Минору.

Айко отвесила малышке поклон, после чего перекрестила ее и вдруг одним прыжком оказалась возле Фудзико, занеся над ней нож.

— Откуда мне знать, что это действительно дочь Сиро, может, тебе родила ее какая-нибудь местная крестьянка, может… — Она схватила за волосы Фудзико, Минору вскрикнул, и в этот момент Айко отшатнулась от Фудзико, отлетев в сторону. Невидимый удар был таким сильным, что наложница ударилась спиной о стену, на ее лице отразились удивление и радость.

— Ну вот я и дома. Кажется, в первый раз вовремя. — Подняв красивые брови, она посмотрела на нож и, улыбнувшись своим мыслям, изящно бросила его на пол. — Здравствуй, Минору, как же долго я искала тебя, ненаглядный мой. Сколько раз пыталась отыскать подходящее тело. Здравствуй, Фудзико-сан, я узнала, что в замке находится убийца, и уже сегодня он… оказывается, она? Я ведь в женском теле? — Она осмотрела себя. — Я хотя бы хорошенькая? — Юкки смахнула с лица Айкины слезы. — Почему ты молчишь, Минору. Я ведь все правильно сделала, да?

— Юкки? — Минору сделал шаг в сторону супруги, все еще опасаясь ловушки и на всякий случай загораживая собой мать.

— Ну конечно Юкки, а наш сын? Где Ичиро? И кто, ради всего святого, теперь я? — Она прижалась к Минору, в то время как сообразительная Фудзико кликнула, чтобы принесли зеркало.

— Айко! Знаешь, у меня была идея отыскать такое же миниатюрное тело, один раз даже почти что… — Она закусила губу. — Видел бы ты меня в Харе. Как же я ждала тебя тогда, все представляла, как ты ворвешься в замок и освободишь меня…

— Ты была в Харе? — ужаснулся Минору.

— Я просто искала тело недалеко от тебя или Арекусу и оказалась в Харе, ведь Хара действительно была в каких-нибудь ста кен [25] от твоего лагеря. Вот там и сидела. — Она хлюпнула изящным носиком, уткнувшись лицом в плечо мужа.

— Ты видела мою сестру? Ты видела Марико?

— Только вначале. Дело в том… — Юкки собралась с силами и, бросив для смелости еще один взгляд на свое отражение в зеркале, выпалила: — Я нечаянно влетела в тело беременной жены Амакуса Сиро. И он… только ты не подумай, он не прикасался ко мне… доктор запретил им переплетать ноги, да и не до того было. Так что я не изменяла тебе. Ни разу, ни с кем, ни в каком теле не изменяла! Я только ждала, когда ты придешь, и надеялась, что ты позволишь мне родить этого ребенка, чтобы потом жить с тобой и нашим сыном. С нашей семьей!

Грозившая покончить с собой со дня, когда великий Токугава-но Иэясу отдал приказ ей и сестре стать наложницами золотоволосого варвара, Фудзико умерла вскоре после неудачного покушения на ее жизнь. Умерла тихо, в окружении родных и близких. Руководя отправкой последних христиан в Китай и готовя корабль для собственной семьи, Ал не успел попрощаться с супругой, иначе она не умерла бы, как говаривал Минору. Она ни за что не умерла бы, прикажи ей это отец. Такова была преданность этой поистине невероятной женщины.

Сразу же после обряда сожжения Ал, его сын Минору с семьей, Умино и Гендзико с целым выводком детишек, охранниками и няньками двинулись в путь, который лежал по землям, по которым совсем недавно прошла гражданская война. Несколько сотен самураев сопровождали их, неся сокровищницы, оружие и все, что могло пригодиться опальному семейству на чужбине. Корабли ждали в порту Нагасаки, городе, в котором после недавних событий Минору числился чем-то вроде героя и личного друга местного даймё, оттого перед его семьей и были пока что открыты дороги в подвластных нагасакскому даймё ханах.

Они уже прошли через несколько деревень, сознательно беря круто в сторону от недавнего места казни. Как можно сжечь тридцать семь тысяч человек, не пользуясь при этом бензином? Очень просто — развезти по крестьянским домам по несколько трупов на каждый с категорическим приказом «избавиться от тел». Не погребальную же церемонию им устраивать. Не хотите жечь, зарывайте как собак у дороги, главное, чтобы не гнили и не распространяли заразу. Но это только 37 тысяч казненных, а ведь сколько еще было оставлено близ Хары? Согласно материалам истории, только в последнем бою с тринадцатого по пятнадцатое апреля пали 10 тысяч воинов сегуната. Япония — маленькая страна, но только войны в ней ох уж жестокие да кровопролитные, только жертвы жадным богам, сколько их ни есть, обильные. Впрочем, согласно той же истории, двести лет после восстания на Симабара по всей Японии больше не будет кровопролитий, то есть таких кровопролитий. Людишки-то, известное дело, не устанут друг дружку уничтожать, кто зарежет бедолагу путника на дороге, кто по пьяному делу порешит собутыльников в трактире, кто из ревности… будут и вылазки одного даймё на территорию другого, но все эти случаи будут насчитывать в самом пиковом случае десятки смертей. Такого уже больше не будет, а значит, можно радоваться. Отчего же Алу необходимо покидать эту страну, когда в ней с Божьей помощью только восстановились мир и порядок? Покидать страну, в которой прошла большая часть его жизни, где он находил и терял друзей, ждал рождения детей и снова терял их…

Прр… что такое? Отчего встали?

Ал протер глаза, должно быть, он заснул прямо в седле, дело для путника обыкновенное, когда вокруг полно надежной стражи. Но все же что случилось? Ах, вот уже бежит со всех ног новый оруженосец, как его бишь… после Субаро, к которому Ал прикипел душой, точно тот был ему сыном или племянником, все новые казались просто деревенскими дурнями, так что Ал даже не успевал запомнить их имена. Да и не задерживались у него чертовы мальчишки, день-два, а потом Ал отсылал их в войско или дальше учиться, сетуя старине Утомо, что не может-де найти оруженосца под стать Субаро. А этот, как его, черт? Йю вовсе не дурень. Вот и сейчас уже сбегал разузнать, в чем загвоздка, и теперь спешит с докладом. Хороший парень.