— Значит, из дома и больницы Липецкого выманивал именно Шубин? — уточнил Алексеев.

— Конечно, — кивнул капитан. — Думаю, Шубин звонил Кириллу на мобильный и произносил какие-то кодовые слова. Могу предположить, что он звонил и девушкам. В распечатках их разговоров найдены никому не принадлежащие номера телефонов. Валерий использовал их для одноразовых бесед. Девушки не боялись своего врача. Они доверчиво шли с ним на контакт. Он же сажал их в машину, где на заднем сиденье сидел введенный в транс Кирилл, и вез в парк Героев. Липецкий присутствовал при ужасных картинах убийств. Затем Шубин беседовал с ним, стараясь исказить его впечатления, и подстраивал доказательства виновности Кирилла — для нас. С Линды он снял дорогой браслет Клецковой и подложил на место убийства Кирилла пуговицу, Лоле подкинул толстую золотую цепь Липецкого. Рукава пиджака Кирилла убийца забрызгал кровью… В общем, Шубин «слепил» из Липецкого готовый продукт для психбольницы со строгим режимом содержания.

— Понятно, — согласился майор с его доводами. — Интересно, предъявят ли Аронову обвинение в покушении на убийство? Все же имеется запись.

— Смотря какие у него отношения с нашим начальством, — криво усмехнулся капитан. — Поживем — увидим. Только мне все же непонятно, почему лучший психотерапевт области не смог добиться такого результата с Липецким, на который он рассчитывал?

— Татаринов нам сказал: сильнейшая травма головы у Кирилла разрушила планы Шубина, — усмехнулся и его коллега. — Кирилл неожиданно вспомнил все, даже то место, где хранилось орудие преступления, которое мы никак не могли отыскать.

Раздался телефонный звонок. Полковник Назаров хотел видеть их обоих.

Проведя ночь в пустой квартире Сирченко, Юля вернулась к себе и принялась медленно складывать свои вещи в большие кожаные чемоданы. Она решила дождаться похорон мужа и сразу же уехать из города — как она полагала, навсегда. Оставаться в Южноморске, где прошло ее детство и где она испытала счастливые мгновения жизни, было выше ее сил. Сегодняшний день женщина планировала провести в гостинице. Каждую минуту сюда могли нагрянуть родители, с которыми ей совсем не хотелось встречаться. Однако общения с отцом Юле избежать не удалось. Он, как вихрь, ворвался в квартиру дочери.

— Черт знает что такое! — не поздоровавшись, забрюзжал он. — Если бы не мой знакомый генерал, меня бы уже посадили за организацию убийства твоего дебила-муженька! И кто выискал все эти факты? Неужели этот придурок нацарапал предсмертное письмо?

Юля смело посмотрела ему в глаза:

— Не надо делать из меня дуру, папа, — тихо сказала она. — Ты прекрасно знаешь: существует диск, на котором записана ваша беседа с Шубиным — во всех подробностях. Ты просишь его подрезать тормозной шланг машины Кирилла. Я удивлена — почему тебя все же не арестовали?

Он опустился на диван и провел рукой по своей покрасневшей щеке.

— Ты о чем, девочка?

— О твоем сговоре с Валерием. Он устраняет Кирилла, а ты отдаешь ему меня. — Она горько улыбнулась: — Только почему же никто из вас не поинтересовался моим мнением на этот счет?

Аронов тяжело задышал:

— Это бред!

— Если и бред, то вполне реальный и зафиксированный на камеру, — откликнулась дочь. — Я видела этот материал, так что со мной ты можешь быть вполне откровенным.

Выражение лица дочери Аронову явно не понравилось.

— Ты обвиняешь меня…

Она перебила его:

— Да, папа, обвиняю! И не стоит тебе разглагольствовать о своей любви ко мне, особенно теперь, когда на твоей совести — пять трупов!

Михаил Васильевич растерянно оглядел ее комнату:

— Но я не мог допустить, чтобы какой-то голодранец транжирил деньги моей дочери…

— Этот голодранец, мой бедный Кирилл, вчера спас мне жизнь, — заметила Юля. — Зато твой протеже чуть не убил меня!

На отца было страшно смотреть.

— Я не знал, с кем связываюсь. — Он достал платок и вытер капли пота. — Подумать только: известный психотерапевт — маньяк!

— Тебе следует быть поразборчивее в своих знакомствах.

Аронов побагровел еще сильнее:

— Как бы то ни было, я старался для тебя!

— Понимаю.

Она уже закончила укладывать первый чемодан. Только теперь отец обратил на это внимание:

— Ты куда собралась?

— Я уезжаю, папа.

— Если отдохнуть, за границу, то это правильно, — одобрил он.

— Ты меня не понял. Я уезжаю навсегда.

— Ты покидаешь родной город… и нас с матерью?! — До него начал доходить смысл ее фразы.

— Да, папа.

— Но ведь… — он чуть не задохнулся, — ты же не проживешь одна!

— Пока что у меня есть и деньги, и специальность, — парировала Юля. — И я постараюсь.

Он грузно поднялся и загородил своим телом дверной проем:

— Только через мой труп!

Женщина с трудом усмехнулась:

— Ты уже влез в мою личную жизнь, отец, и разрушил ее. Не надо повторять старую ошибку.