Что-то он все больше и больше на папу похож. Те же странные формулировки. Интересно, это особенность драконов или тлетворный воздух Оазиса?!

Надо что-то с Лелем делать… Может, ему почитать еще ‘Принц и простынь’ чтобы развеять все его грустные мысли и настроить на …ээээ…. нужный лад?!

***

Принцессу очень легко было спровоцировать. Вряд ли она бы стала так играть. И с какой-то точки зрения я даже обрадовался, что она завела разговор о моей жизни, потому что хоть это и острая тема, но мне становилось легче от того, что я разговаривал с кем-то посторонним. Конечно, у нас в Оазисе были душевные наставницы. Те, к которым следовало приходить со своими проблемами. Но, ключевым здесь было именно слово ‘следовало’. И проблематика была тщательно выверена. А если кому вдруг приспичило бы делиться с ними своими потаенными мыслями, то там уже было и недалеко до признания неблагонадежности. К душевным наставницам ходили те, у кого были проблемы в успеваемости по необразовательным предметам, конфликты с сокурсниками или дестабилизирующие нервные состояния. А про то, как мне не нравится в Оазисе, как оказалось, я мог рассказать кроме друзей только принцессе.

– Понимаешь, Арье, я постоянно в Оазисе осознавал, что не принадлежу себе. Живу, как будто за меня уже давно все решено.

– Знаешь, я думаю, что очень мало людей могут похвастаться тем, что они принадлежат себе. Вот я - принцесса, у меня много денег, драгоценностей, земель, но при этом еще и огромный долг, перед родом, семьей, подданными и государством. Или ты думаешь, что династические браки это очень здорово?! И принцесс кто-то спрашивает, хотят они замуж или нет?! В политике, как и в рабстве нет места чувствам. Так что не сильно-то мы и отличаемся.

– Зря я об этом заговорил. Извини, у меня мало опыта и кругозор не слишком широкий.

– В любом случае нам же надо о чем-то разговаривать. Но я тебе хочу предложить вести себя так, как тебе хочется. Лично мне от тебя всякие ненужные любезности и реверансы не требуются. Может, у тебя и настроение получше будет. Не будешь тратить силы на поддержание своих многочисленных масок.

– Хорошо, - решил я.
– Попробую. Если ты не боишься.

– Я не знаю, стоит ли?! Если уж ты не можешь разобраться, какой ты, то я и подавно. Но я буду надеяться на лучшее, - и принцесса обезоруживающе мне улыбнулась.

Эффект был противоположным, хотя я тоже улыбнулся в ответ. Вряд ли она умеет читать по лицам. У них в Аэрте слишком прямолинейное воспитание. А мне так и захотелось с ней поиграть. Драконы - хищники, если вдруг кто не знает.

***

Он меня все время озадачивал. Вызывал в душе бурю чувств. То мне хотелось его защитить, то пожалеть, то прикопать в ближайшей куче песка. Упрямый и своенравный, гордый и заносчивый, хитрый и необычный. Вот пойми, что у него в голове, когда он сидит на верхушке бархана, перебирает пальцами песок и смотрит вдаль. О чем мечтает?

Разговоры с Лельмаалатом стали серьезным испытанием для моей нервной системы, я еще никогда столько не думала о смысле жизни, судьбах вселенной и о себе. Я постоянно себя сравнивала с ним, пытаясь понять, много ли у нас общего. Он был определенно взрослее меня, но и более разочаровавшимся. И опыт у нас был разным. Я выросла в свободе, пусть и относительной, но меня всегда поощряли в принятии самостоятельных решений, в то время как Лелю, это право приходилось не только отвоевывать, но еще и постоянно бдеть, чтобы обратно не отобрали.

Я пыталась разговаривать с ним на разные темы, чтобы понять, в какой области его пристроить к делу, когда он станет моим мужем. Радовало то, что Лельмаалат был хорошо образованным и начитанным, а не просто ухоженным комнатным зверьком. Он не боялся со мной спорить и возникать не по делу, а, следовательно, министершами его точно не напугаешь, раз уж принцессе, перед которой он по сценарию должен преклоняться, это не удалось.

Чем больше я его узнавала, тем больше понимала, как мне повезло со всех сторон. Мой будущий муж был умен, ненавязчив, не требовал к себе повышенного внимания, и даже не особо ценил те его знаки, которые я пыталась ему оказать. Я бы даже, наверное, расстроилась из-за этого факта, потому что в целом это означало безразличие к моей персоне. Если бы не одно ‘но’…

***

Долго ждать не пришлось, во время очередной дневки я подкатился к принцессе поближе, оперся на локоть и стал в упор смотреть на нее. Зря я, пожалуй, критиковал оазисное воспитание. Большую часть времени мы, конечно, ходили с опущенным взором, но зато на уроках обольщения нас учили выдерживать любой взгляд, и самому смотреть так, как будто ты все знаешь и вести молчаливый диалог. Но в этом принцесса, к сожалению, была мне не соперник. А уж тем более после тренировок с Колем. Он больше нас с Тульчиниззом преуспел в искушающих выкрутасах и еще прочитал массу литературы по этому поводу. Поэтому с ним всегда было интересно соревноваться, тем более, что под соусом, что ему самому надо совершенствоваться, он вынуждал нас с Тульчиниззом играть в полную силу. И про силу своего взгляда я знал. Как-то Каваат, пребывая в хорошем настроении, попросила испытать на ней мои умения. Ее хватило на три минуты, после чего она заявила, что с такими глазами я далеко пойду.

Еще я обратил внимание, что на одном из привалов принцесса наблюдала за тем, как пересыпаю песок, и решил, что раз ее это так завораживает, то стоит сделать этот процесс более интимным.

И вот, снова скрывшись под плащом от жаркого солнца, мы лежали рядом. Я смотрел на нее, вкладывая во взгляд всю душу и страсть. Это было очень интересно, потому что впервые я старался для настоящего объекта. Конечно, во время балов мы тоже оттачивали свои навыки, но там не было этой уединенности и близости, которая возникла у нас с принцессой. Мы с Арье не сказали друг другу ни слова, но находится рядом было уже тяжело. А я, лаская ее взглядом, свободной рукой пересыпал песок. Ласково и небрежно пропускал его между пальцами, легонько зачерпывал и высыпал обратно, осторожно разглаживал подушечкам пальцев, полностью погружал в него руку и чертил на песке фигуры.