— Шеф! Я просто торчу от вас! — потрясенно сказал Браток. — Если б вы знали, как я вас, бля, уважаю, Шеф!

Я вспрыгнул на кухонный стол со Слоновьим пакетом в зубах, подошел прямо к казану на плите и приказал Братку:

— Встань на задние лапы! Можешь? Вот так... Молодец! Теперь обопрись одной передней лапой о стол. К плите не прикасайся — раскаленная! О стол, я сказал, мать твою!.. Так. Порядок... Теперь когтем свободной лапы зацепи вот эту скобку на крышке... Зацепил? А теперь тяни за эту скобку наверх — попробуй снять с казана крышку. Наверх тяни, говорю! И отверни морду, а то паром обдаст... Молодец, Браток!.. Можешь подержать крышку над казаном?

— Делать не хера! — хвастливо говорит Браток.

Мне в самый неподходящий момент даже смешно стало. Но не от того, что ответил мне Браток, а от его потрясающе нелепого вида: стоит этакая Громила на задних лапах, одной передней опирается на кухонный стол, а во второй, высоко задрав ее вверх, держит на когте большую крышку от казана. Из казана валит пар, сквозь толстый слой риса все время прорываются со дна маленькие взрывчики кипящего масла. Летят в разные стороны раскаленные брызги, и Браток, стараясь уберечься от ожогов, все время задирает морду вверх и пытается отвернуть ее в сторону!.. Картинка, прямо скажем, не сильно изящная.

Я подцепил маленькую полоску липучки в том месте, где пакет был заботливо и заранее взрезан Бобом, взял зубами толстую стеганую кухонную «прихватку», положил ее на край горячего казана с кипящим пловом, одной передней лапой оперся на эту «прихватку», как Браток о край стола, а второй лапой и зубами поднял полиэтиленовый пакет со Слоновьим слабительным и примерно с треть пакета высыпал в казан.

— Закрывай крышкой! — приказал я Братку. Браток аккуратненько прикрыл казан крышкой, но так и остался стоять на задних лапах. В ожидании следующих указаний.

— Все, — сказал я ему. — Свободен. Иди к Тимуру и встань за дверь. Если войдет тот засранец с автоматом из внутренней охраны — выруби его. Но не до смерти. Понял?

— А вы, Шеф? — спросил Браток и помчался сторожить дверь и облизывать Тимура.

— Ты, главное, стой на шухере, Браток, а я продолжу операцию твоего имени, — сказал я и стал посыпать из Слоновьего пакета всю остальную жратву — перепелок с фисташками и соусы всякие к этой дурацкой пшенной каше, которая у них (это я потом узнал) называется «кус-кус», и саму кашу, и рыбу, сваренную в масле...

И что самое замечательное было — то, что вся эта Слоновья «слабилка» моментально растворялась в любой жрачке, теряла свое первоначальное порошковое состояние и абсолютно переставала быть заметной! Ну и, как справедливо и честно утверждал Слон, не имела ни малейшего запаха. На вкус я, естественно, попробовать не рискнул. Мне нужно было оставаться в форме...

— Ох, боюсь, маловато будет одного пакета! — с сомнением произнес Браток.

— Не думаю, — ответил я ему и отчетливо вспомнил очень выразительные и честные глаза Слона с его гигантскими «одеяльными» ушами и замечательным хоботом. — Слон лично мне говорил, что ему одного такого пакета хватает на пять дней... Одного, заметьте себе, мистер Пум! А теперь — вали на балкон и жди там меня. И никакой самодеятельности!

Смотрю, Тимурчик даже повеселел, малость разрумянился. Они с Братком в последний раз потерлись носами, и Браток выскочил в окно.

Я, не торопясь, взял пустую упаковку из-под Слоновьего слабительного, запихал ее лапой за помойное ведро и вспрыгнул на подоконник.

— Все! — сказал я Тимурчику. — Теперь сиди и не рыпайся. Ничего не вздумай есть, когда будут предлагать! Все отравлено! Сядь на пол, как сидел, и делай вид, что здесь никого никогда не было. Я начинаю поднимать Старух...

И вовремя! Потому что за дверью послышались шаги нескольких человек, явно направлявшихся к кухне...

Я набрал полную грудь воздуха и голосом Кашпировского громко-мысленно сказал:

«ВСЕМ СТАРУХАМ ПРОСНУТЬСЯ И ВСТАТЬ НА НОГИ!!!»

Перевел дух от напряга и снова произнес с еще более сильным Энергетическим посылом:

«ВСТАТЬ!.. ВЫ НИЧЕГО НЕ ПОМНИТЕ, НИ СВОЕГО СНА, НИ КОТА, КОТОРЫЙ ПОЯВЛЯЛСЯ НА КУХНЕ. НИЧЕГО!!!»

Поглядел «жгучим» взглядом на зашевелившихся Старух в черном и для верности добавил на всякий случай:

«ВСЕ, ВСЕ... ПРОСНУЛИСЬ, ПРОСНУЛИСЬ, ДЕВУШКИ!..»

Прикованный к трубе Тимур захихикал, а Старухи и вправду — проснулись! И давай сразу шуровать у плиты — будто и не было никакой Гипнотической паузы!..

Ну а я сиганул с подоконника на балкон, где на старом диване уже нахально развалился Браток.

— Я тоже так могу, — небрежно сказал мне Браток. — Я в долине Сан-Фернандо одному чуваку вот так в глаза посмотрел, он — хуяк, и на землю. И не дышит... Ну я спиздил у него Козу и ушел с ней обедать.