И осекся. Увидел, как Тимурчик втихаря зажимает рот двумя руками, чтобы не разоржаться вслух. Неохота было при Ребенке продолжать всякие Взрослые разборки.

А тут еще и Рут на нас цыкнула:

— Сейчас же прекратите ссориться! Или вы хотите, чтобы я перевела это Джеку?! Заткнитесь немедленно!

Мы с Шурой немедленно поджали хвосты и заткнулись. Я вообще заметил, что Шуре, да и мне (чего греха таить?) ужасно приятно слушаться Рут Истлейк!

Весь этот вечер меня не покидало ощущение, что именно сегодня Джек Пински был приглашен в наш дом не случайно.

Вернее, не так, как всегда — поужинать, треснуть по стаканчику с Шурой, посплетничать и потрепаться с Рут об их общем полицейском житье-бытье, послушать рассказы моего Шуры про Россию (в переводе Тимурчика) и как можно позднее уехать от нас в свою холостяцкую квартирку на Квинс-бульваре.

Я догадывался, что когда-то, когда был жив еще Фред Истлейк — первый муж Рут, Джек был до смерти влюблен в Рут и продолжал быть влюбленным в нее еще очень и очень долго...

Со временем невостребованность его любви, наверное, слегка притупила остроту чувств Джека. Он начал думать о Рут как о чем-то недосягаемом и нереальном, сумев сохранить поразительно спокойные и приятельские отношения со вдовой своего покойного сослуживца.

Теперь же, когда сержант полиции, а потом и лейтенант Рут Истлейк вдруг без памяти полюбила русского эмигранта журналиста Шуру Плоткина, да еще и вышла за него замуж, в сердце Джека остались лишь чуть горьковатые, но удивительно теплые воспоминания о своей давней влюбленности в Рут.

И меня, и моего Шуру Джек принял как некую неоспоримую часть существования Рут. Не говоря уже о Тимуре, к которому относился как к равному — без сюсюканья и излишней болтовни, суховато и сдержанно, но...

...но я был свято убежден (даю хвост на отруб!..), что если в защиту Тимура детективу Джеку Пински пришлось бы в кого-нибудь разрядить всю обойму своего пистолета — он это сделал бы не задумываясь!..

— Джек! — нервно и решительно сказала Рут, когда Тимур ушел спать и мы остались вчетвером. — Послушай, Джек...

Неожиданно решительность покинула Рут, и она увядшим голосом спросила:

— Ты закончил разматывать то убийство в отеле с наркотой и китайцами?

— Да. Вчера отправил материалы в прокуратуру. Пусть теперь они ковыряются в этом дерьме... Ты о чем-то хотела попросить меня, Рут? Ты так ждала, когда Тим уйдет в свою комнату...

— О Джек!.. — облегченно простонала Рут. — Все сыщики мира от Ната Пинкертона до Эркюля Пуаро должны служить у тебя в счастливых учениках мелкими клерками! У тебя интуиция, как... как у Кыси! Прости за сравнение, но поверь — это высшая оценка твоему немеркнущему таланту, — добавила Рут.

«Ну, это уж слишком сильно сказано, — подумал я. — Интуиция Котов на две головы выше Человечьей. Даже такого профессионала, как тот же самый Джек Пински...»

Мы как-то все были на полицейском междусобойчике по случаю дня рождения Джека, так про него там такие слова говорили, что после этого оставалось лишь поставить Джеку золотой памятник в центре Нью-Йорка...

— Шура, ты понимаешь, о чем мы говорим? — спросил Джек.

Шура вдохнул и, не выдыхая, медленно ответил по-английски:

— Минимум — пятьдесят процентов, максимум — семьдесят пять. Остальное я досочиню.

И тут же спросил меня по-шелдрейсовски:

— Я все правильно ответил?

Ни хрена не поняв про цифры и проценты, я искренне восхитился:

— Шикарно, Шурик!.. Работай над произношением, и все будет о’кей!

Джек этого, конечно, не заметил и сказал Рут:

— Тогда, подруга, давай упростим разговор до уровня доклада на «оперативке» у нашего начальника «убойного отдела». Он у нас полный болван и в отличие от Шуры понимает всего восемь процентов из того, что мы ему говорим. Хотя английский — его родной язык... Давай, Рут, — кратко, только суть, минус малозначащие детали и эмоции. Шура! Если что нибудь не поймешь — переспрашивай.

— О’кей! — сказал Шура.

Я почувствовал, как Рут опять нервно вздрючилась, закурила сигарету, отхлебнула своего джинчика с ледиком и сказала:

— Итак: Мартын приглашен на главную роль в фильме, который будет делать «Парамаунт». Киностудия находится в Лос-Анджелесе, в Калифорнии. Вместе с ним туда на весь съемочный период должен лететь и Тим. Как «ассистент и переводчик»...

— Стоп! — сказал Джек. — Все ясно. Шура не может их сопровождать — он потеряет работу в библиотеке. Ты у нас теперь лейтенант и ба-а-альшой начальник над всеми бухарскими, польскими, русскими, венгерскими и румынскими евреями Квинса. И по этой причине...