Определенно, у него проблемы с дыханием, подумала я. Выпалив не такую уж длинную тираду, полосатый сюртук уполз обратно в темный угол, из которого донеслось загнанное сипение. Астма? Маска скрывала большую часть лица, но вряд ли моему собеседнику исполнилось хотя бы полвека.

– Я повторю свой вопрос, – уже более спокойно продолжил он, – последний раз, когда я спрашиваю по-хорошему. Настоятельно советую вам воспользоваться этой возможностью, инспектор, ведь у эльфов такие хрупкие кости. Откуда вы узнали про «Серебряную стрелу», мисс Грин?

Единственным правдивым ответом было: «от вас, прямо сейчас», но я вовсе не желала быть забрызганной очередной порцией слюны.

– Мне… рассказали.

– О, как приятно встретить, наконец, понимание в собеседнике, – оживился допрашиватель. – Вам рассказали, конечно же… и вы тоже рассказывайте, инспектор, давайте-давайте. Кто рассказал вам о нашей организации?

– Граф Сауран, – выпалила я первое же подходящее имя, которое пришло в голову.

– Не слышал о таком, – озадаченно пробормотал тип в маске, и я с трудом удержалась от радостного хихиканья. Граф Грязнуля был одним из персонажей популярной в Лесу баллады, весьма едко высмеивающей людей и гномов. Разумеется, ее никогда не переводили на человеческие языки, но, как я уже успела убедиться, многие аранийцы знали текст.

– И что же он поведал вам?

– Вас много… – в противном случае полосатый сюртук сразу бы завопил, что в их «Серебряной стреле» нет никакого Саурана, – и вы планируете… планируете… – а вот здесь вдохновение самым предательским образом покинуло меня.

– Нечего изображать священный ужас, милочка! – любезно пришел мне на подмогу допрашивающий. – Можно подумать, вас, длинноухих, когда-либо волновало, кто именно из презираемых вами людишек носит королевскую корону. Ну же… что еще выболтал предатель?! Кого назвал?! Или, – злорадно добавил он, – ваш разговорчивый граф так и не сумел заглянуть под маски…

Вот! Лотто, как сказал бы Кард. После такой подсказки даже очень усталая эльфийка перестала страдать ерундой, пытаясь вычислить собеседника по лимонному запаху – и почти сразу припомнила, где, когда и при каких обстоятельствах видела похожую маску. Белую, с серебряным шитьем…

– Так вы из той странной компании в доме номер одиннадцать, – воскликнула я, с трудом удержавшись, чтобы не добавить: «Что же вы сразу не сказали!» – Я могу объяснить…

– С удовольствием послушаю ваши объяснения! – процедил полосатый сюртук.

– Все очень просто, мы ошиблись домом. На самом деле нам был нужен дом номер семнадцать, где проживает… ой, то есть проживал профессор Морделл.

– Довольно!

Я приготовилась к очередному воплю, но мой похититель уже миновал эту стадию – теперь из угла доносилось змеиное шипение.

– Настоящая Перворожденная… вы по-прежнему считаете нас, людей, примитивной расой, еле-еле способной к зачаткам связного мышления? И проведенное в Клавдиуме время не добавило новых мыслей в вашу прелестную головку. Мисс Грин, право же, вы злоупотребляете моим терпением. Или я сейчас услышу правду… или, поверьте, альтернатива совершенно не обрадует вас.

– Ничем не могу помочь! – огрызнулась я. – Правду вы только что услышали.

– Что ж, – допросчик придвинулся еще ближе, в темноте слева от него тускло блеснула узкая полоска стали, – в таком случае, вам придется познакомиться с моим, хи-хи-хи, маленьким острым дружочком. Он, знаете ли, большой любитель женского тела, да-да, но вот с представительницами вашей расы ему пока не доводилось встречаться. Такой вот пробел в образовании у моего малыша, хи-хи, который мы сейчас исправим.

Здоровяк справа издал какой-то сдавленно-булькающий звук. Я и сама всерьез струхнула: человеческие извращенцы обычно довольно примитивны, но среди них встречаются особи, чья больная фантазия достигает оч-чень пугающих высот – или, уместнее сказать, зияющих бездн. И когда тип в маске торжественно выставил перед собой обычный докторский ланцет, я с трудом сдержала приступ смеха.

– Начнем, пожалуй, с одежды. Она явно стесняет вас, а ее отсутствие, хи-хи-хи, сразу сделает нашу беседу куда более доверительной.

– Лучше сразу закончим! – буркнула я. Форменный плащ было не так уж и жалко, хотя списание наверняка будет сопровождаться долгой и утомительной перепиской – если уж за одно масляное пятно мне пришлось выжать из себя целых четыре объяснительных. Но платье… уверена, Кард будет в бешенстве.

– Шутить изволите? – удивился человек. – Или все-таки решили проявить благоразумие?

– Сейчас… – я сделала глубокий вздох… и запела. Древнюю, как луны на небе, песню о тоске, голоде, одиночестве – и свободе…

На экзамене я с этим пением чуть не провалилась – настоящие волки ответили на мой вой лишь с третьей попытки. К счастью, лошади в упряжке оказались куда менее привередливыми слушателями.

Дикий всхрап – и слитный топот копыт. Кучер, отчаянно бранясь, с грохотом прокатился по крыше, пару секунд провисел, уцепившись за задник, но тут карета налетела передним колесом на край тротуара. От жуткой встряски пропал не только кучер и воздух из моих легких, но и хватка на левой руке – теперь любитель чеснока изумленно разглядывал торчащую из пуза рукоять ланцета.