Он многозначительно посмотрел на Роми. Словно реакцию проверяет, подумала она, но даже бровью не повела. Рассказчик продолжил:

— Прежний владелец этих земель, Франсуа де Ларош, обзавелся любовницей и, увлекшись ею до беспамятства, совершенно забыл о том, что на его попечении находится целый поселок, населенный живыми людьми.

— Если это правда, то он вел себя просто гадко, — поспешила высказать свое мнение Роми.

— Скорее преступно, — желчно уточнил незнакомец, и глаза его недобро прищурились. — Его любовница, взбалмошная и самовлюбленная особа, превратила владельца поместья буквально в своего послушного раба.

— Как ей это удалось? — недоверчиво спросила Роми.

— Видите ли, эта женщина, вне всякого сомнения, была удивительно красива, в каком-то смысле — неотразима, а кроме способности безжалостно разбивать чужие сердца обладала способностью подчинять себе тех, кто имел неосторожность влюбиться в нее.

— Неужели весь этот поселок принадлежит одному человеку?

— Семейство де Ларош владеет этими землями на протяжении пяти веков.

— В таком случае со стороны Франсуа де Лароша просто отвратительно демонстрировать такое пренебрежение собственным долгом! — заявила Роми. — Почему он не думает о людях, которые здесь живут?

— Не думал, так будет точнее, — откликнулся незнакомец. — Франсуа де Ларош скончался в возрасте шестидесяти пяти лет, и имение перешло к его сыну.

— Надеюсь, теперь-то дела пойдут на лад?

— Если бы все было так просто! Финансовое состояние имения — хуже некуда. Денег — ни гроша. Эта женщина обобрала Лароша-старшего, как липку.

— Неужели на нее нельзя было найти никакой управы? — возмутилась Роми.

— На мой взгляд, эта особа заслужила, чтобы ее отправили на костер, как средневековую ведьму, но… К сожалению, юридически все это совершалось в рамках закона.

Не слишком ли ты жесток, дружок? — с опаской подумала Роми и поинтересовалась — И что же намеревается предпринять Ларош-младший? Продать или заложить часть недвижимости, чтобы привести расстроенные финансы в порядок?

— Насколько я могу судить о нем, — твердо сказал собеседник, — новый сеньор поместья скорее заложит душу, чем поступится хотя бы пядью своей земли.

Снова дала знать о себе боль в мышцах. Нагнувшись, Роми принялась массировать ноющие икры. Краем глаза она видела, что незнакомец не сводит с нее изучающих глаз.

— От долгой поездки на мотоцикле мышцы деревенеют, — немного смущенно пояснила она, выпрямляясь.

— Еще бы, — согласился мужчина, и внутри Роми что-то задрожало от глубокого чувственного тембра его голоса.

— Я как-никак отмахала пятьсот с лишним километров, — словно оправдываясь, сказала она, — От самого Шербура. Выехала еще на рассвете…

В собеседнике произошла поразительная перемена: он опустил голову и, глядя на нее исподлобья, глухо поинтересовался:

— Разумеется, вы приехали из Англии на пароме Портсмут — Шербур?

Роми, удивленная его вопросом, ответила не сразу. Помолчав, она сказала:

— Совершенно верно. А что в этом особенного?

— Да ничего. Вы наверняка живете в Лондоне? — обворожительно улыбнулся незнакомец, но глаза у него оставались настороженными.

— Да нет, я живу в Бристоле, вернее неподалеку от него.

— Уж, не в Бате ли? — спросил мужчина. — Живописнейший уголок. Бывал в ваших местах.

— Нет, не в Бате, впрочем, у нас тоже очень красиво, — рассмеялась Роми.

Незнакомец ответил смешком, — казалось, его позабавила ее попытка уклониться от разговора.

— Вы здесь на каникулах? — спросил он, как бы между прочим.

— Что-то в этом роде, — отозвалась Роми, тоже насторожившись.

— В этих краях многое можно увидеть и многим заняться, если, конечно, вы собираетесь здесь остановиться, — снова сверкнул мужчина улыбкой.

С трудом, оторвав взгляд от его ослепительно белых зубов, Роми перевела взгляд на крытые бордовой черепицей крыши, постояла, а затем решительно натянула на руки кожаные перчатки.

Этот красавчик явно развлекался беседой с ней. Неужели он лишен здесь женского общества. Сомнительно. И все-таки было в его повышенном внимании к ней что-то такое, что настораживало Роми. К тому же они были одни на пустынной дороге, вокруг — ни души, поэтому с ее стороны было бы неосторожностью затягивать разговор.