Местом сосредоточения армии стал город Абидос на Геллеспонте. Сам Александр, переправившись, сначала посетил место, где стояла древняя Троя, и там принес жертвы Афине Илионской, взял себе щит, который, по преданию, принадлежал Ахиллу. Так он подчеркивал, что выступает наследником древних эллинских традиций. Обежав по традиции могилу героя (как тот в свое время бегал вокруг Илиона), македонский царь возложил золотой венок на место погребения своего «предка».

Македонским штабом был разработан стратегический план, согласно которому прежде всего следовало отвоевать у персов города западного и южного побережья Малой Азии, лишить персидский флот его баз и отрезать его от сухопутной армии, после чего двинуться в глубь империи и взять главные ее города.

В Малой Азии Александру противостояла 60-тысячная персидская армия. Она не была единой, а была разбита на контингенты, которыми командовали сатрапы приморской Фригии, Лидии, Каппадокии, а также отряды греческих наемников во главе с уже упоминавшимся ранее уроженцем острова Родос Мемноном. На военном совете последний выдвинул план, аналогичный которому через сто с лишним лет реализовал в войне против Ганнибала римский диктатор Фабий Кунктатор: Мемнон предлагал не давать генерального сражения, а отступать в глубь страны, опустошая и разоряя ее. В то же время, по мнению родосца, следовало перенести военные действия на море, на острова Эгейского моря, совершить высадку в материковую Грецию.

Но решающее слово сказали оппоненты Мемнона – местные сатрапы. Во-первых, они были категорически против тактики выжженной земли, поскольку это была их земля. Сатрапы боялись восстаний крестьян, боялись потерять свои доходы. Наконец, они не хотели идти на поводу у чужеземца. Свою роль сыграл и своего рода рыцарский кодекс персидской аристократии и лично «великого царя» Дария III. Он пришел к власти в период упадка Персидской державы, когда центробежные тенденции в ней были очевидны. При этом само его возвышение характеризовало политическое положение в империи не с лучшей стороны. Дария посадил на трон интриган и убийца визирь Багой, который сам был вскоре отравлен своим ставленником. Нет ничего удивительного в том, что персидский владыка был подозрителен, опасался перехода сатрапов на сторону Александра, не доверял ни своим, ни чужим. С другой стороны, подобная биография и характер причудливым образом сочеталась у Дария с показной рыцарственностью. Уклонение от встречи с противником в открытом сражении он считал позором (а вот бегство с поля боя до его окончания, вероятно, нет, что и продемонстрировал не единожды). В общем, царь и сатрапы постановили собрать в Малой Азии большое войско и дать бой Александру.

Первое сражение между вторгшейся в Малую Азию македонской армией и персидскими силами произошло на реке Граник (ныне р. Бигачай), впадающей в Пропонтиду (Мраморное море). Тут единственная находившаяся в распоряжении македонян дорога из горной Троады переходила в широкую равнину Зелеи. У Граника Александра ждал достаточно внушительный, учитывая удобное месторасположение и оборонительные задачи, отряд, состоявший, правда, по большей части из греческих наемников, все персы подтянуться еще не успели.

Войско персов заняло высокий и обрывистый правый берег реки Граник. Впереди были выстроены персидские конные и пешие лучники, в центре находилась пехота, на флангах – конница. Позади на высоте стояла фаланга греческих наемников. Персидская конница должна была сбрасывать переправлявшихся македонян обратно в реку. Греческие наемники имели задачу атаковать пехоту, если бы ей удалось переправиться. Персидское командование, заметив Александра на правом крыле македонской армии (он традиционно находился именно здесь, и его выдавало белое оперение на шлеме), отдало приказ усилить конницей свое левое крыло. В свою очередь, оценив обстановку, царь приказал немедленно атаковать противника. И это несмотря на то что македонское войско, собственно, только подошло после довольно длительного марша, совершенного в этот же день! Парменион предупреждал царя, что мероприятие это рискованное и ставит под угрозу исход всей кампании, нельзя бросать в бой усталых воинов. По легенде, он сказал: «Если бы я был Александром, я бы повременил бы с наступлением». – «Я бы тоже так сделал, – ответил его молодой повелитель, – если бы я был Парменионом». Другая легенда сохранила такой ответ Александра: «Я все понимаю. Но мне было бы стыдно, что я смог переправиться через Геллеспонт, а тут маленький ручеек помешает мне!»

Боевой порядок македонской армии состоял из трех основных частей: правого крыла, где стояла тяжелая конница, усиленная стрелками и копейщиками, которой командовал сам царь, центра – фаланги тяжелой пехоты и левого крыла – фессалийской и союзнической конницы, которыми командовал Парменион. Легкая пехота прикрывала весь боевой порядок спереди. Главный удар наносился правым крылом.

Вслед за конными разведчиками переправляться стало правое крыло македонских войск. Авангард Александра был почти весь уничтожен персами. Тогда молодой царь лично повел через реку главные силы своего правого фланга. Против них выступила персидская конница. В ходе боя Александр вынужден был сменить копье, один из врагов пробил его шлем. От еще одного потенциально смертельного удара царя спас брат его кормилицы Клит, отрубивший руку с уже занесенным кинжалом. Македонская конница оттеснила персидскую и дала возможность переправиться и своей пехоте [10] . Дрогнул центр, а затем и всадники правого крыла персов. Показательно, что наемники второй линии не поддержали сражающихся в первой. Так проявилось несколько важнейших недостатков персидской армии – отсутствие единого командования, слишком пестрый состав всей армии, отдельные части которой придерживались каждая своих целей. В общем, персы дали возможность Александру разбить армию по частям. После первой линии настала очередь второй. Греческих наемников македонцы атаковали фалангой с фронта, а конницей – с флангов и тыла. Источники указывают настолько незначительные потери в македонской армии, что в это сложно поверить. В то же время сообщается о десятках тысяч погибших персов, что тоже сомнительно – вся армия персов при Гранике вряд ли насчитывала более 10 тысяч человек.

Пленных греков македонцы заковали в кандалы и отправили на каторжные работы как изменников. Александр показательно скорбел о погибших и заботился о раненых. Родственники убитых были освобождены от налогов, статуи героев были установлены в храме. В Грецию в дар храмам Афины были отправлены комплекты вооружения персов, посылку сопровождала надпись: «Александр, сын Филиппа, и эллины, кроме лакедемонян [спартанцев. – В. К.], – из взятого у варваров, живущих в Азии».

Непосредственным результатом битвы при Гранике была открывшаяся перед македонянами возможность подчинить себе Геллеспонтскую (приморскую) Фригию. Ее сатрап покончил с собой. Покоренному населению Александр приказал выплачивать налоги в его казну в том же размере, в котором они до этого поступали в персидскую. Вслед за Геллеспонтской Фригией македонскому завоевателю покорилась Лидия. Жители столичных Сард сдали город без боя. Им также было позволено жить по древним лидийским законам.

Александр методично уничтожал базы персов на побережье Малой Азии, с главной целью – ослабить флот противника, лишить его баз. Большинство городов сдалось ему без сопротивления. Интересно, что в них царь зачастую опирался на демократические круги, которые были рады освободиться от гнета различных мелких тиранов, олигархических кланов или персидских чиновников. Так, к примеру, произошло в Эфесе, где расправы граждан над местными аристократами достигли такого размаха, что Александру пришлось вмешаться и остановить кровопролитие. Таким образом, если в Греции македоняне ориентировались на олигархов, то в Малой Азии их ситуативными союзниками становились, наоборот, представители противной политической партии. Для Александра было, собственно, не так важно, кто и как будет управлять отдельным городом. Главное, чтобы собирали налоги и руководили армией на местах его люди – это уже включало любой полис в общеимперскую систему, подчиненную ему лично.