Она приподняла его и поцеловала. Внутри себя она ощущала присутствие переливающейся руны, которая источала весенние запахи, журчала и шумела, словно дождь на реке. Перерождение. Адисла попыталась передать Фейлегу эту мысль, снова сделать его цельным, но, чтобы овладеть подобным искусством, требуются годы учения, а цена за него всегда безумие.

Женщина с изуродованным лицом взглянула на Адислу, и Адисла прочитала по ее глазам: «Это и есть выход».

Женщина забрала лампу и вышла из пещеры. Адисла взяла Фейлега на руки. Когда она поднимала его, руны внутри нее так и сияли, и Фейлег оказался вовсе не тяжелым, и в тоннель из пещеры она вышла без малейшего труда. Адисла шла на свет лампы по безмолвным каменным коридорам, и наконец она ощутила на лице свежий воздух. На пороге просторной пещеры, в глубине которой яркая полоска света раскалывала тьму пополам, женщина остановилась и тронула Адислу за руку. Затем она поцеловала Фейлега в лоб и коснулась щеки Адислы.

Адисла пошла дальше. Она чувствовала запах ветра, дождя и прохладного морского воздуха.

Полоса света делалась все ярче. Она шла на него. Выйдя из пещеры на каменный уступ на самом верху Стены Троллей, Адисла огляделась — земля лежала далеко внизу. Перед ней раскинулась широкая равнина, а за ней — море, переливающееся великолепными оттенками синего и зеленого.

Адисла поцеловала Фейлега и прижала к себе.

— Я надеюсь, — сказала она, шагая в свет.

Саитада вышла вслед за ней на каменный уступ. Где-то завыл волк. Она поняла, что он хочет сказать: «Я здесь. А где ты?»

Она немного постояла, прислушиваясь к его вою. А потом вернулась обратно в пещеры.

Охотники три дня бродили по лесу, выискивая волков. Поблизости появилась новая стая, они нисколько в этом не сомневались. Были зарезаны овцы и даже старая лошадь. Охотники взяли луки, взяли приманку и пошли в лес, выискивая следы животных. Но они ничего не нашли и уже склонялись к мысли, что даром теряют время.

А когда наступили долгие летние сумерки и над деревьями повисла круглая луна, на их полянку вышел путник и попросил разрешения посидеть у костра. Человек выглядел странно: он был высокий, бледный, с торчащими во все стороны волосами неестественно рыжего цвета. Зато у него с собой был мех с медом, и охотники поделились с ним едой в обмен на несколько чарок.

Незнакомец оказался отличным собеседником и весельчаком, однако с наступлением ночи разговор перешел на религию.

— Я вижу, вы приверженцы новой веры, — заметил путник, указывая на крестик, который один из охотников носил на шее.

— Мы люди Христа, — подтвердил охотник. — А ты, как я понимаю, поклоняешься старым богам.

— Я хочу получить за свои деньги как можно больше богов, — заявил незнакомец. — Мне кажется, жертвуя что-то, выгоднее заручиться поддержкой всех богов Асгарда, чем одного лишь западного бога.

Мужчины рассмеялись.

— На земле есть места, где за подобные слова можно остаться без языка, — заметил один.

— Ага, кроткий и милосердный бог может здорово разозлиться, если его задеть.

— В том нет греха, чтобы защищать слово Христово, — произнес второй охотник.

— Даже если это слово говорит, что защищать его с оружием — грех? — уточнил незнакомец. — А вы недавно обратились или христиане с рождения?

— Уже тому пять лет, как я не ползаю на брюхе перед идолами, потому что мне был показан путь милосердия, — сказал первый охотник.

— Почему же ты переменил веру? — спросил чужак.

— Я был рабом, и церковь выкупила меня на свободу, — признался он. — Христиане не должны быть рабами язычников. Так сказал святой отец.

— А ты?

— Со мной то же самое, — сказал второй охотник.

— У меня было по-другому, — проговорил третий, который был умнее своих товарищей и не такой разговорчивый.

— И как же?

— Я понял, что старые боги злые, — пояснил он, — а этот новый бог предлагает жить по-другому. Он так возлюбил мир, что послал своего собственного сына умереть за наши грехи. Мне показалось прекрасным, что бог становится человеком.

— Да уж, от Тора такого не дождешься, — заметил первый охотник.

— Насчет Тора не скажу, не знаю, — отозвался чужак, — но всем известно, что старые боги часто принимали обличье людей.

— Как это?

— Разве вы не слышали легенды? О том, что бог может вырвать волосок и вырастить из него человека, или о том, что, воплотившись среди людей, бог может позабыть, кто он такой, и жить как обычный человек. Мне кажется, гораздо почетнее быть богом и не знать об этом, чем ходить по земле, не сомневаясь в своем божественном происхождении, как это делал Иисус.

— Расскажи нам какую-нибудь из этих историй, — попросил первый охотник. — Хочу послушать что-нибудь интересное, священников поблизости нет, так что никто не отругает.

И тогда незнакомец рассказал им историю о том, как старому безумному богу Одину однажды приснилось, что он ведьма, живущая в царстве людей. Но сны богов не похожи на сны смертных, они обретают плоть. Ведьма сделалась невероятно могущественной, и тогда бог позавидовал своему же земному воплощению. Он послал ведьме пророческое видение, как будто посеял на поле семена. Потом великолепному богу Локи тоже приснился сон о прекрасной девушке-рабыне, которая сожгла себе половину лица раскаленным железом, чтобы досадить своему хозяину. Во сне Локи влюбился и сошел на землю, чтобы зачать с этой девушкой двух детей. Один из них был волк Фенрис, который пожрет богов в день их гибели. А второй был простой человек. И Локи отдал сыновей в дар одному конунгу и этой ведьме. Только подарок Локи вовсе не подарок, и волк съел своего брата, а ведьма убила конунга, ударив из последних сил, когда сама умирала: точно так же волк убьет Одина в последнем сражении, прежде чем сам будет убит. Получается, что Локи и его дети враги Одина, но в то же время его помощники, они помогают ему идти навстречу судьбе, хотя судьба эта — смерть.