— Я очень хочу, чтобы ты перестал меня преследовать; каждый раз появляешься, как из-под земли, — рассердилась Эбби. — Я и без твоих фокусов постоянно нервничаю.

Майкл был настроен добродушно. Но Эбби разглядела, что смерть Гектора уже прочертила новые резкие морщинки в уголках его рта.

— Тебе не следовало бы ехать домой в час ночи на автобусе.

— У меня нет собственного автомобиля. Или мне лучше идти пешком?

— Я-то думал, что все доктора разъезжают на «мерседесах».

Эбби натянуто улыбнулась в ответ на его шутку.

— Я коплю на «ягуар». А чем ты объяснишь, что оказался на этой глухой дорожке в час ночи?

— Подменяю Мартина. Он отправился куда-то за пирожками, чтобы подкрепиться. Я сказал ему, что побуду бебиситтером у хорошенького молодого доктора.

— Это тот парень в машине, которая усердно сопровождает меня? — спросила она.

— Да. Подожди, Мартин уже вернулся, пойду скажу ему, что он пока свободен.

Эбби хотелось получше рассмотреть уходящего с дежурства полисмена, но тот быстро скрылся из вида. Она не успела спросить Майкла о нем поподробнее, но полисмен уже перебежал улицу к стоявшему на противоположной стороне автомобилю.

В машине ждал полицейский. Она его до сих пор не знала.

Майкл между тем, нагнувшись к сидящему за рулем коллеге, засмеялся, потом выпрямился, захлопнул дверцу. Водитель, улыбнувшись, включил двигатель.

Когда Майкл вернулся, она заметила:

— Я его не узнала.

— Не сомневаюсь. — Он взял ее за руку и повел по улице. — Мы делаем это с определенной целью. Чтобы нехорошие ребята не заприметили одних и тех же полицейских.

Что-то интимное таилось в их ночной прогулке. Возникло какое-то взаимное притяжение. Эбби хотелось прильнуть к Майклу, ощутить его внутреннюю силу, которая помогла бы ей справиться со своей болью. Но ей хотелось каким-то образом унять и его боль. В старых военных фильмах влюбленные одерживали победу над смертью в объятиях друг Друга. Она поняла почему. После того как на ее руках скончался юноша, скорее мальчик, она почувствовала особенную жажду жизни.

В этот поздний вечер Эбби так нужен был Майкл, который понимал ее, как никто. Мог разделить с ней непроходящее, ранящее душу чувство вины. Как хорошо, что он есть! Ведь от него исходила и столь необходимая ей жизненная сила…

— Куда ты хочешь пойти, пока у Мартина перерыв? — спросил Майкл, помогая ей сесть в свою собственную машину, старый темно-синий «мустанг», который выглядел так, словно исколесил все дороги Чикаго.

— Как насчет того, чтобы нам тоже поехать куда-нибудь за пирожками? — спросила Эбби.

Майкл заслужил это маленькое наказание за то, что бродил вокруг нее без всякого толка; он же знал, какой тяжкой оказалась для нее эта смена!

Майкл сел за руль со словами:

— Предпочитаю, чтобы меня снова подстрелили.

Эбби сделала вид, что не поняла его намека.

— А я думала, что все полицейские питаются исключительно пирожками и кофе. Каждый вечер у «Донут-Холл» скапливается гораздо больше полицейских машин, чем возле участка.

— Вот почему я так ненавижу это лакомство. Я работал с двумя коллегами, большими любителями пирожков — Свэнном и Мендельсоном. Поэтому, когда слышу слово «пирожок», я теряю самообладание.

— Вот что я скажу тебе, — предложила она, стараясь сохранять полнейшее равнодушие. — У меня дома есть немного вина и сыра. Хочешь, заедем ненадолго?

Майкл молча глядел на дорогу, но его глаза выдавали растерянность. Потом он решительно кивнул и повернул ключ зажигания.

— Все что угодно, только не пирожки!

Майкл не мог понять, почему он этим вечером искал Эбби. Он и не подозревал, что она стала частью его жизни. Он постоянно думал о ней. Ее образ угнездился в его сознании: гибкое, стройное тело, редкой выразительности глаза, излучающие тепло и свет. Взгляд Эбби, который был обращен к нему, когда он вошел в комнату отдыха, пронзил его, как острое лезвие клинка. Майкл преклонялся перед ее мужеством и самоотверженностью. Эбби боролась за жизнь Гектора до последнего и оплакивала его смерть с такой болью, как если бы он был ее собственным ребенком. У этой женщины отзывчивая душа, думал он.

Майклу безумно хотелось просто обнять и приласкать ее, молча, не произнося ни единого слова. Только ощущать в своих руках это женственное, трепетное тело. Господи, подумал он, я не помню, чтобы когда-нибудь чувствовал себя так просветленно! Ничего подобного я не испытывал в своей жизни…

— Прежде всего я хочу поблагодарить тебя. — Эбби протянула Майклу стакан вина и уютно пристроилась возле него на кушетке.

— С удовольствием принимаю твою благодарность, но не понимаю — за что?

— За то, что появился в нужную минуту в комнате отдыха. Мне необходима была разрядка… и ты помог мне, понял меня…

— То, что я сделал, — вполне естественно. Не так уж и много я совершил.

Эбби покачала головой и глотнула вина.

— О нет. Много. Гораздо больше, чем ты думаешь.

Майкл взглянул на Эбби и понял, что его появление действительно много значило для нее. Выражение ее глаз было отстраненным; казалось, что она видит то, чего ему не дано. У него было впечатление, что она вновь воскрешает перед собой тот страшный вечер в отделении «неотложной помощи».