Пелена густого тумана с дождем, висящая перед нами, кажется, уплотнилась. Над ней проглядывали меловые скалы, подножие которых было окаймлено белой пеной. К порту вела вереница огоньков по обе стороны устья со спокойной речной водой. Но даже сейчас нам приходилось прилагать все усилия, чтобы справиться с прибоем и мощным течением Дервента. Я помню, что, услышав звон колоколов Сихевена, в котором церковь стояла высоко на холмах, я поняла, что наконец мы вошли в спокойные внутренние воды. Я не отличаюсь смелостью, ибо первой моей мыслью было то, что наконец-то мы в безопасности и как приятно слышать мирный колокольный перезвон вместо рева морской пучины и грохота громовых раскатов! Я сосчитала удары колокола. Одиннадцать. Моя радость уступила место испугу.

— Все в порядке, — заверил Робби. — Через час я доставлю тебя домой.

— К полуночи?!

— Прости, раньше не получится. В это время в Дервенте сильное течение. Видишь, как поднялась вода. Да и двигатель еле тянет.

Скорее всего, я должна была насторожиться, потому что Робби продолжал возиться с двигателем, заставляя его работать. Громовые раскаты стихли, но ночной воздух обдавал холодом. Я облокотилась на фальшборт, завернувшись в дождевик, чтобы спрятаться от ветра. И внезапно ко мне пришла радость спокойствия. Я наблюдала, как за бортом струится темная вода, и понимала, что сейчас на нее смотрит совсем другой человек или, может, два других человека — не те, что при свете дня поднялись на борт яхты.

Теперь я иначе воспринимала Робби, обнаружив в нем и какую-то мальчишескую дурашливость, и бесшабашную отвагу, и заботливую преданность. Внезапно он возник у меня за спиной и сжал мое лицо ладонями; мне захотелось, чтобы он сказал самые желанные слова на свете.

— Прости меня, — прошептал он. Но это были не те слова, которых я ждала от него. — Я поступил как дурак, — продолжил он. — Спасибо, что ты так достойно вела себя и правильно все поняла. Не могу представить другую девушку, которая держалась бы с таким спокойствием. Ты даже не пискнула. — Он отвел руки. Одной он придерживал штурвал, а другой обнял меня за плечи.

— Да ты и сам был неплох.

— Вот уж на что не обращал внимания. Ты уверена?

— Еще как!

— Вот спасибо! Ты, в самом деле так думаешь? Как бы там ни было, я доставлю тебя домой. Ты это знаешь. Потому что… — Теперь он держал штурвал обеими руками, поворачивая судно по изгибу фарватера, за которым открывался Дервент-Лэнгли. Оттуда лежала прямая дорога к дому. И теперь казалось, что «Морская нимфа» летела против течения.

— Потому что?.. — напомнила я ему.

— Потому что я…

Его шепот был перекрыт оглушительным ревом мегафона. Мощный голос подобно грому разносился по реке, откликаясь эхом по обоим берегам. — Борт «Морской нимфы»… Эй, на борту! Это «Морская нимфа»?

Оставив штурвал, Робби приложил обе руки ко рту.

— Да-а-а!

— Вовремя! — снова громыхнул голос.

Когда мы обогнули нашу подковообразную излучину, то увидели, что на маленьком причале пляшут огоньки. На их фоне выделялся высокий силуэт, который держал мегафон у губ; фигуры поменьше стояли в саду. Мне пришло в голову, что вся эта сцена напоминает некую забавную версию появления любовника мисс Миранды.

— Ради всех святых, где вы были?

И тут только я узнала голос.

— К кому вы обращаетесь? — крикнул в ответ Робби.

— К вам!

Я слышала, как Робби, подводя яхту к причалу и пришвартовывая ее, что-то гневно пробормотал.

Мы выбрались на берег, и Робби оказался лицом к лицу с мистером Пембертоном.

— Надеюсь, вы понимаете, что все считали, будто вас унесло в море? Или что вы утонули? — рявкнул мистер Пембертон. — Миссис Воген была просто вне себя от беспокойства. Мы получили сообщение, что вас видели в море послетого, как начался шторм.

— Минутку. Что вы себе воображаете…

Ссора уже разгоралась не на шутку, когда из тени сада появилась какая-то фигура. В пляшущем свете фонарей я увидела лицо. Лицо с фотографии.

Ее голос, когда она заговорила, был таким же приятным, как и внешность. Более высокой оценки мне и в голову не могло прийти.

— Николас, дорогой, — она сделала шаг вперед и взяла его за руку, — им обоим и без того досталось. Хоть сейчас-то оставь их в покое! Миссис Воген — умная женщина, и едва услышала шум двигателя, как поставила кофе. Последуем ее примеру. Наконец все уладилось. Идем в дом. Там мы и поговорим.

Я обратила внимание, что, хотя слова были адресованы Николасу Пембертону, ее жениху, сияние улыбки откровенно предназначалось Робби.

— Меня зовут Сильвия Сильвестр, — сказала она с той непринужденностью, которая свойственна лишь знаменитостям, и протянула руку. — А вы, должно быть, тот очаровательный сосед, о котором мне уже рассказывала миссис Воген. Я так рада, что мы с Николасом очутились здесь. Я просто мечтала скорее увидеть это прелестное местечко, которое Николас нашел для наших съемок. Вот почему он и привез меня сюда. Я прямо не могла дождаться.