— Но я и не старалась в вас попасть!

— А если бы старались?

— Конечно, попала бы! Я же росла с братьями, а кидаться друг в друга чем-нибудь было нашим любимым развлечением. И потом, мы постоянно играли в индейцев. Так что я владею и луком.

— С каждым днем мне все страшнее становится общаться с вами!

— Не беспокойтесь, Эдвин, я так и не смогла найти на чердаке мой старый лук. Наверное, мама его выкинула, опасаясь, что я вместо того, чтобы бегать на свидания, начну тренироваться в стрельбе!

— Вы удивительная девушка, Габриель! — воскликнул Эдвин.

— Приятно слышать от вас комплименты.

— Знаете, что меня больше всего в вас поражает?

— Нет, но было бы интересно услышать. Надо же знать, в каком направлении совершенствоваться!

— А вам очень хочется мне понравиться?

— Эдвин, вы что-то говорили о моей меткости?

— Сдаюсь! — Эдвин поднял руки вверх. — Мне очень жалко этой пепельницы, а больше кинуть нечем.

— Вот и отлично! Теперь можете мне сказать, что вам во мне нравится. Все же приятно слушать комплименты.

— Мне очень нравится то, что вы говорите совершенно искренне, правда, часто сначала ляпаете, а потом думаете. Но в этом есть своя прелесть!

— Ничего себе комплимент!

— А еще мне нравится то, что вы отлично соображаете! Я сегодня полдня думал, как с вами связаться.

— У вас есть что-то новое?

Вместо ответа Эдвин поднес к губам палец. Дверь открылась, и в комнату вошла миссис Стенли. Она поставила на стол чашки с ароматным крепким чаем и вышла. Все это время в комнате висела тишина.

— Так что там? — нетерпеливо спросила Габриель.

— Мне жаль вас огорчать, но ничего нового. — Эдвин развел руками. — Я хотел попросить вас о помощи, если у вас, конечно, есть время для анализа документов.

— Я не умею этого делать, но возьмусь. Вы должны понимать, что для меня сейчас нет ничего важнее!

— Отлично! А как вы сообразили сказать, что забыли документы?

— А что еще я могла сказать? Вчера мы с вами расстались так, что ни о какой дружеской беседе за чашечкой чаю и не могло идти и речи. И вы же не склеротик, чтобы забыть мне все сказать за один раз! А значит, я могла только что-то забыть. Кроме документов, нет ничего такого, за чем бы я к вам вернулась. То есть платочек или заколка не подходят. Все просто!

— Действительно, просто! Может быть, мне стоило отдать вам сразу же документы, причем все?

— Может быть, — улыбнулась Габриель. — Но есть многие вещи, в которых я не разбираюсь. Так что без вас мне не обойтись.

На столе Эдвина затрещал телефон. Он нажал на кнопку коммутации.

— Да, мисс Стенли?

— Мистер Колдуэл, на линии мистер Буртон.

— Соединяйте! — распорядился Эдвин.

— Третья линия.

Эдвин включил нужную линию. Он прикрыл мембрану ладонью и сказал Габриель:

— Я включу громкую связь, вы должны это слышать, поэтому сидите тихо, как мышка.

Габриель согласно кивнула.

— Доброе утро, Декстер! — приветствовал клиента Эдвин.

— Не такое уж и доброе! — отозвался Буртон.

— Что-то случилось? — настороженно спросил Эдвин.

— Мне очень нужно переговорить с тобой!

— Что произошло?

— Это не телефонный разговор, Эдвин! Но я тебе могу сказать только одно: кто-то нарушает закон о конфиденциальности. Мне нужна твоя помощь.

— Хорошо, Декстер, где и когда мы встретимся?

— Ты не мог бы после ланча подъехать ко мне в офис?

Эдвин несколько секунд помолчал, как будто прикидывал, может ли он составить компанию Буртону во второй половине дня.

— Хорошо, Декстер, но только в три часа.

— Отлично! Я буду тебя ждать!

Эдвин положил трубку.

— Вот видите, моя дорогая мисс Кой! Вы в корне отличаетесь от него!

— Чем же?

— Вы бы сказали «спасибо».

— Он что-то заподозрил? — спросила Габриель.

— Я думаю, да.

— Тогда он может подозревать вас!

— Вряд ли, скорее всего, под ударом находитесь вы, — серьезно сказал Эдвин. — И мне это очень не нравится! Я боюсь за вас, Габриель!

— Ну не будет же он меня убивать или похищать!

— Вы даже не представляете, каков размах его империи! Ради того, чтобы уберечь ее, он готов на все.

— Не пугайте меня, Эдвин! Я не верю, что он пойдет на такие крайние меры!