— Я просто не знала, как нужно поступить, — тихо произнесла Сандра.

— Теперь я тебе это скажу, — заявил Йен, нимало не проникаясь сочувствием к ее положению. — Мы ждем, пока ты родишь, а потом сразу же отправляемся к врачу, которого выберу я, а не ты, Сандра, потому что тебе я больше не доверяю.

Молодая женщина поморщилась. Она знала, на что шла, но все равно утрата его доверия причиняла боль.

— Я не планировала заниматься с тобой любовью, — сказала Сандра, пытаясь снять с себя хотя бы одно обвинение.

Он нависал над ней, высокий и мрачный, явно страдая от уязвленного самолюбия.

— Это ты позвала меня в свою спальню, Сандра. Я уже прошел весь коридор.

— Я просто боялась, что утром, когда ты улетишь, я еще буду спать. И хотела…..

— Чтобы я переспал с тобой, — закончил он, презрительно усмехаясь.

Молодая женщина покачала головой. Ей ничего не оставалось, кроме как терпеливо сносить все его обвинения. Она понимала, что в полной мере заслужила эти упреки.

— Все мои поступки были мотивированы моими чувствами к тебе, — сказала она, не поднимая глаз.

— Какими бы ни были эти твои чувства, их оказалось недостаточно, чтобы ты пожелала разделить со мною свою жизнь.

Сандра горделиво подняла подбородок.

— Ага, и связать тебя по рукам и ногам с помощью ребенка? Особенно после того, как я заверила тебя, что принимаю таблетки? Такая ситуация тебе понравилась бы больше?

— Не знаю, потому что все решения до этого принимала ты, — ответил Йен. — Как ферзь, который не обращает внимания на пешку… как будто я вообще вне игры! Обещаю, если отцом окажется Рудолф, я исчезну из твоей жизни раз и навсегда. Но если ребенок мой…

На загорелых скулах заходили желваки, в карих глазах загорелись нехорошие огоньки.

— Тогда даже не думай, что сможешь выкинуть меня из своей жизни. Я буду бороться за родительские права и буду видеться с ребенком столько, сколько положено по закону. А ты знаешь, что я всегда добиваюсь, чего хочу.

Родительские права…

Естественно, после всей этой истории он не захочет взять ее в свой дом.

Йен так презирает ее, что будет чудом, если он не попытается вообще отнять у нее малыша. Сандра не сомневалась, что у него хватит возможностей сделать это. Взять хотя бы Уинстона Догерти.

Если, конечно, отцом окажется он.

— Хорошо. Так что ты предлагаешь теперь? — спросила она.

Раз Йен Кейси участвует в ее жизни, значит, всю инициативу он берет на себя. Сопротивляться бесполезно.

— Будем ждать, пока ты родишь. А потом сделаем все возможное, чтобы установить отцовство. Кстати, я думаю, что тебе имеет смысл уехать из города на оставшиеся месяцы. Здесь не слишком хорошая экология, она может навредить ребенку.

— Мне некуда уезжать, Йен. У меня нет другого дома, — ответила Сандра.

Идея заявиться в Эшли-холл и сообщить отцу, что она ждет ребенка неизвестно от кого, почему-то не внушала восторга.

— В твоем полном распоряжении мой дом в Корнуолле. Там море, солнце, свежий воздух, зеленые луга и хорошие врачи. Я буду приезжать на выходные, если, конечно, ты захочешь. Пока что я не имею права настаивать.

— Послушай, Йен, ты совершенно не обязан со мной возиться. Я понимаю, ты хороший человек и совесть не позволяет тебе плохо обращаться с женщиной… Но, возможно, я ношу чужого тебе ребенка… — Сандра замолчала. Она всего лишь хотела сказать, что Йен очень благороден и что она не желает жертв с его стороны, но поняла, что у нее ничего не получается.

— Все будет так, как я сказал, — отрезал Йен. — Если ребенок мой, я хочу, чтобы он уже сейчас чувствовал, что у него есть отец.

— Ох, думаю, для нас обоих будет лучше, если отцом окажется Рудолф, — еле слышно произнесла Сандра. — Тогда тебе больше не придется заботиться обо мне.

— То есть ты хочешь, чтобы это был его ребенок?

По его тону она поняла, что для Йена сама эта мысль неприемлема. Желать ребенка от человека; который надругался над ней! В то же время для него это был шанс освободиться от обязательств, которых он не желал.

— А ты разве не рассчитываешь на это?

Йен закрыл глаза, словно видеть ее было выше его сил.

— Знаешь, что, Сандра? — В его голосе звучала неподдельная горечь, которая заставила молодую женщину почувствовать себя еще хуже. — Ты ни разу еще не спросила меня, чего я хочу. Пока все шло так, как угодно тебе… и я старался делать для тебя все, что в моих силах. Но больше так продолжаться не может. Теперь я буду поступать, как считаю нужным. И надеюсь, тебе хватит ума понять, что это правильно.