Отчаяние опять вывернуло душу наизнанку.

Он так и просидел сгорбившись за столом, невидяще глядя в тетрадь. И только ленивый крик дневального «Курс, подъем!» вернул в привычный круговорот военной жизни.

Последние абзацы Сергей дописал уже после завтрака.

Большая часть однокурсников собиралась в увольнение, пролетевшие готовились к «самоходу». Представив, что останется один на этаже, внутренне содрогнувшись, Александров записался у дежурного и отправился в училищный спортзал. Он физически не мог оставаться в одиночестве.

Повезло – кафедра физкультуры оказалась открыта. Сдавали какие-то зачеты курсанты младших курсов, раз за разом налетали на «коня» завалившие прыжок двоечники.

Переодевшись, преодолевая апатию, размявшись, Сергей взялся за свободные брусья. Раз за разом ожесточенно отжимаясь и качая пресс, он вгонял себя в подобие транса, стремясь отрешиться, не вспоминать, не думать.

– Сергей! Курсант Александров!

Рядом со спортивным снарядом стоял Николай Иванович.

Спрыгнув, Сергей пожал крепкую руку.

– Ты что не в увольнении? Залетел по дисциплине?

– Нет. Так…

Внимательно посмотрев в глаза, оценив подавленный вид, офицер кивнул:

– Понятно. Ну, а в спарринге позаниматься готов?

– Так точно.

– Держи ключ, иди разминайся. Только качественно разминайся, на совесть. Я сейчас двоечников разгоню и подойду.

Учебный бой дал разрядку, выход накопившимся чувствам. Ставя блоки, нанося удары и не ощущая силы ответных, Сергей пер на преподавателя, как берсерк. Окончательное сходство с одержимым воином курсанту придавал остановившийся, полный жесткого льда взгляд.

Майор сумел остановить соперника только хитрым приемом, молниеносно перебросив через себя и звучно припечатав к матам:

– Стоп! Я сказал – стой!

Почувствовав, как расслабилось, перестало вырываться тело парня, Николай Иванович отпустил вывернутую на болевой руку, легонько хлопнул по плечу:

– Вставай.

Потирая челюсть, он пристально оглядел Сергея:

– Да, курсант, удивил ты меня сегодня. Не ожидал я, что в тебе есть такое. Что у тебя случилось-то, Сергей?

Александров молча опустил голову. Врать наставнику не хотелось, а правду сказать он не мог.

– С девушкой поругался?

Да, майору не откажешь в прозорливости. Только не поругался. Все намного хуже. Все безнадежно.

– Ладно. Молчишь – дело твое. Давай, покажи мне сборку с ножом.

Сергей на лету поймал брошенный макет.

– Длинную!

Сборка – это принятое у них название серий приемов. Длинная намного сложнее, как по исполнению, так и по запоминанию.

Встав в исходную стойку, Александров словно вживую увидел мерзкую рожу Пети.

Колющий!

Хари бандитов…

Удар, блок, два колющих, рубящий снизу!

Американские телеоператоры, распорядитель…

Серия колющих, блок, удар ногой, поворот с режущими!

Как он хотел встретить всю эту мерзость сейчас, лицом к лицу…

Диагональные, колющие, горизонтальные!

С каким наслаждением убивал бы этих тварей! И тех гадов, которые его Аленку…

Резко ускорившись, неуловимыми, слитными ударами курсант рассекал воздух, пластая невидимых врагов на куски.

Прищурившись, майор смотрел на движения ученика, ощущая закономерную гордость и еще что-то…

Смертью тянуло от выверенных ударов, как и от остановившихся, смотрящих куда-то в запредельное глаз.

Пришедший из Афгана офицер уже это видел. Там, «за речкой».

Нет, не может быть. Просто у парня неприятности. Дело молодое, переживает сильно, а на тренировках хорошо выходит негатив.

Превратившись на заключительном этапе в убийственную мельницу, нанеся последние колющие и рубящие, Александров остановился, до отказа вздохнул, не в силах насытить кислородом легкие. Дышал ли он, когда действовал в боевом трансе?

– Устал?

– Никак нет.

– Тогда сборка с пистолетом.

Ладонь Сергея сжала макет «макарова».

– Бой!

Теперь в ненавистные картины будущего летели пули. Мишеней много. Их слишком много. И главная – он сам. Такой, каким стал там.

***

После обеда, дополнив тетрадь упущенными с утра деталями, Александров отправился на пробежку. Кафедра закрыта, Николай Иванович убыл, наверное, отдыхает.

Надев на спортивный костюм тонкие болониевые брюки и такую же ветровку с капюшоном, не обращая внимания на жест многозначительно покрутившего пальцем у виска дневального, Сергей отправился на пустую набережную, под моросящий ледяной дождь. Изматывающая физическая нагрузка – единственное, что помогало отвлечься, не рвать сердце мыслями и воспоминаниями.