Головы одна за другой повернулись в сторону Гаррет. Наконец она это заметила.

— Ага, ясное дело. Все дерьмо хлебать мне, кому ж еще. Да и рост у меня подходящий, от земли не видно. — Она расстегнула ремень, сняла кобуру и бронежилет. — Остановите меня, если я что-то не так поняла.

Но ее никто не остановил.

— Стало быть, читаю мысли: «Протащи свою морпеховскую задницу в любую из этих дыр, потому как наши жопы то ли чересчур велики, то ли слишком умны для такого дела». Нет ничего проще, амигос. [34]

Через минуту на ней осталась грязная нательная фуфайка, защитного цвета свободные брюки и армейские ботинки. Хотя в тусклом свете ее едва можно было разглядеть, она вдруг явилась всем в совершенно новом обличье. Неожиданно для себя Джордж почувствовал совершенно нелепую в данной ситуации эрекцию.

— В какую дыру лезть? — спросила Гаррет, но охотников дать совет не нашлось, и она выбрала ближайшую. Хотя отверстие оказалось довольно тесным, скоро она исчезла в нем целиком.

Тем временем Сьюзен, Лайза и Майк изучали гнездо снаружи, то стуча по стене, то скребя ее.

— Не хотел бы я встретиться со строителями этого сооружения, — сказал Майк.

— Если у них повадки обычных термитов, то при таких размерах их и напалмом не остановишь, — заметила Лайза.

Внезапно гулкий и одновременно скребущий звук заставил всех в испуге поднять головы. Уэбстер выхватил из кобуры свой полуавтоматический «Вальтер Р-99». Акустика помещения не позволяла определить, из какого отверстия донесся шум.

— Кто-нибудь, посветите на стену! — крикнул майор.

Звук тем временем становился громче. Уэбстер направил пистолет на одну дыру, затем на другую. Скоро ему стало ясно, где источник этого шума. Он замер с пистолетом в руке…

— Чтоб мне сдохнуть, если я не знаю теперь, что чувствует змея, — прохрипела Гаррет, с трудом протискиваясь наружу. Уэбстер опустил пистолет и помог ей вылезти. — Вонь такая, будто там забыли кучу дерьма и ни разу не проветривали.

— Так, скорее всего, и есть, — сказал Бишоп.

— Дальше мне не пролезть, — продолжала Гаррет, не обращая внимания на слова Бишопа. — Размер туннеля подходящий, но на повороте я бы застряла. Тут нужен кто-нибудь поменьше…

Никто не сказал ни слова, но все тут же подумали об Эндрю. Конечно, у мальчика не было смелости Гаррет. Хрупкое тело, в котором затаилось плотное ядро страха. Нет, Эндрю вовсе не был готов добровольно лезть в гигантский термитник, но и согласись он на этот подвиг, разве мать ему позволит?

— А то можно взорвать эту штуку к чертовой матери, — с готовностью предложила Гаррет. Ей всегда нравилось взрывать.

— Что у нас есть из взрывчатки? — спросил Уэбстер.

— Спасибо Уэйнхаусу, у нас есть все необходимое. — Уэйнхаус осклабился в темноте.

— Погодите, погодите… Такой взрыв… Насколько громким и разрушительным он может быть? — Бишоп намеренно понизил голос.

Гаррет усмехнулась. В ее голосе звучала откровенная издевка:

— Очень громким, Стивен.И очень разрушительным. От «Семтекса» [35] другого и не жди. Разве это плохо?

— Но мы по-прежнему не знаем, что здесь может находиться. Вдруг мы кого-то разбудим?

— Страшно, Бишоп? В штаны напустили?..

— Надо принять коллективное решение, — прервал ее Уэбстер.

— А что, сэр, у вас есть другой план? — спросила Гаррет.

— Мы еще не все осмотрели на этом этаже. Может, нам удастся найти что-нибудь подходящее.

— Думаете, они прорыли тут для нас другой ход на поверхность? — спросил Уэйнхаус. — Со всеми удобствами, включая бесплатное пиво и кабельное телевидение? — Он старался подражать вызывающему тону Гаррет, но забыл, к кому обращается.

— Уэйнхаус! — Уэбстеру было достаточно произнести это слово, и капитан сразу потерял желание соперничать с Гаррет в наглости. — Мы не знаем, сколько потребуется взрывчатки для подрыва такого термитника, и мы не можем допустить, чтобы оползень или обвал перекрыл доступ к лестнице, если пластита окажется слишком много. Взрыв — крайнее средство, должны быть и другие. Возможно, стоит проникнуть на нижний уровень и уже оттуда выходить к лестнице. Поэтому всем разделиться и осмотреть все вокруг. Встречаемся здесь через десять минут. — Он повернулся к Бишопу, Лоре и Эндрю. — Вы трое остаетесь со мной.